class="p1">Фольклорист и этнограф В. Ф. Миллер пишет:

Национальный поэт Грузии Шота Руставели заявляет, что он взял сюжет для своей поэмы из персидского и переложил его в грузинские стихи, не сокращая и не умаляя речи. И хотя до сих пор знатоки персидской литературы не нашли прототипа знаменитой грузинской поэмы, но влияние персидской поэзии на Руставели представляется несомненным.

И в самом деле, «персидский оригинал», несмотря на все поиски, до сих пор не найден. То есть «повесть из Ирана», о которой говорит Руставели в переводе Н. А. Заболоцкого, по всей видимости, является пересказом индийского эпоса «Рамаяна», совпадающего с поэмой «Витязь в тигровой шкуре» как в целом, в основной сюжетной линии, так и во множестве мелких деталей.

Второе мнение впервые было высказано Д. И. Чубиновым (Чубинашвили), первым профессором грузинской словесности и основоположником систематического изучения грузинского языка в России, который доказывал, что Руставели не заимствовал сюжета «Витязя в тигровой шкуре» у восточных писателей. По его мнению, поэма была создана им самим и направлена к прославлению царицы Тамар.

Третье мнение принадлежит филологу, историку и этнографу А. С. Хаханову (Хаханашвили), который, сравнивая стихи Руставели с народными песнями о Тариэле, предположил, что искусственная поэма XII века имеет своим основанием народную поэзию, подобно тому как «Фауст» и «Гамлет» восходят к средневековым народным традициям. По его мнению, Руставели воспользовался народным сказанием для изображения великой исторической эпохи. А сопоставление обращающихся среди грузинского народа песен о Тариэле с поэмой Руставели, где главным героем является Тариэл, обнаруживает безусловное их сходство в общем сюжете и в деталях.

По словам А. С. Хаханова (Хаханашвили), сравнение жизни царицы Тамар с событиями, описываемыми в поэме, дает повод думать, что под именем главной героини, Нестан-Дареджан, скрывается сама Тамар.

Нико Пиросмани. Шота Руставели. 1913

А, например, Турдыкул Шанбай прямо пишет, что именно царице Тамар «посвящена поэма Ш. Руставели».

Некоторые грузинские авторы пишут так: «Поэму высоко оценили современники. Автор получил должность царского библиотекаря. Тамар вручила Руставели золотое перо, которое должно было всегда находиться в шапке библиотекаря. Оно считалось знаком его учености, литературного таланта и личной благосклонности царицы».

Многие даже утверждают, что поэма «Витязь в тигровой шкуре» была написана по заказу царицы Тамар.

Есть и более «радикальные» версии, которыми полна современная литература о царице Тамар. Например, пишут, что «Шота Руставели был не просто придворным поэтом и казначеем». Пишут, что «в народе жива легенда о трагической любви царицы Тамар и придворного поэта Шота Руставели». Что «грузинская царица встречается тайно от мужа с поэтом Руставели», что «распространиться таким слухам Тамар не могла позволить и решилась прекратить общение». А есть и такие заявления: «Предания говорят, что царица Тамар полюбила поэта, посвятившего ей бессмертную поэму. Шота, однако, отвергает ее любовь. Царица в гневе решает мстить». А «после известия о гибели Шота Руставели Тамар заболела и прожила недолго».

Продолжать подобное можно до бесконечности.

Даже серьезный ученый В. Ф. Миллер пишет, что в женских персонажах поэмы «находят идеализированные черты Тамары, к которой, по преданию, Руставели пылал глубокой страстью».

С другой стороны, историк-востоковед Ф. Г. Курцвайль отмечает: «Грузинская историография датирует создание поэмы XII–XIII вв., то есть связывает ее с периодом правления царицы Тамары. Обоснованием этой даты служат только вступительные строфы с упоминаниями царицы Тамары».

Имеются в виду следующие строки:

Тот, кто силою своею основал чертог вселенной,

Ради нас украсил землю красотою несравненной.

Животворное дыханье даровал он твари бренной.

Отражен в земных владыках лик его благословенный.

Боже, ты единый создал образ каждого творенья!

Укрепи меня, владыка, сатане на посрамленье!

Дай гореть огнем миджнура до последнего мгновенья!

Не карай меня по смерти за былые прегрешенья!

Лев, служа Тамар-царице, держит меч ее и щит.

Мне ж, певцу, каким деяньем послужить ей надлежит?

Косы царственной – агаты, ярче лалов жар ланит.

Упивается нектаром тот, кто солнце лицезрит.

Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято!

Дивно сложенные гимны посвящал я ей когда-то.

Мне пером была тростинка, тушью – озеро агата.

Кто внимал моим твореньям, был сражен клинком булата.

Мне приказано царицу славословить новым словом,

Описать ресницы, очи на лице агатобровом,

Перлы уст ее румяных под рубиновым покровом, —

Даже камень разбивают мягким молотом свинцовым!

Мастерство, язык и сердце мне нужны, чтоб петь о ней.

Дай мне силы, вдохновенье! Разум сам послужит ей…[7]

Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято… Мне приказано царицу славословить… Мастерство, язык и сердце мне нужны, чтоб петь о ней…

Казалось бы, все понятно: поэту приказали, и он восхваляет царицу. Но тот же Ф. Г. Курцвайль указывает на то, что «в ранней рукописи поэмы, переписанной при дворе мегрельского князя Левана II Дадиани и датируемой 1646 годом, строфы с упоминанием царицы Тамары не встречаются. Текст поэмы на протяжении трех столетий подвергался значительному изменению в руках переписчиков и продолжателей. Они добавляли новые строфы и главы, не имеющие никакого отношения к Руставели».

Вопреки всем предположениям значение поэмы и ее влияние на грузинскую культуру невозможно преуменьшить. Поэму Руставели несколько раз переводили на русский (первым переводчиком был К. Бальмонт), три раза на французский, а также на английский, немецкий, испанский, итальянский, венгерский, чешский, армянский и японский. Редко встречается такое проницательное, глубокое и яркое поэтическое видение мира, кажется, Вселенная почти готова исчезнуть в первобытном хаосе, но великое созидательное дыхание поэта преломляет хаос в четкую гармонию. <…> По содержанию поэма Руставели соответствует законам феодальной системы, кодексу рыцарской любви, верности сюзерену. Поэт ярко описывает мельчайшие движения человеческой души. Используя красочные образы, он вызывает искреннее восхищение своим мастерством.

ДЭВИД ЛЭНГ,

британский историк

По словам ученого, «на сегодня существует больше 150 образцов рукописей поэмы, которые датируются XVII–XVIII вв., а текста рукописи, датирующегося XII–XIII вв., просто не существует. Строфы с упоминанием царицы Тамары встречаются только в тексте позднейших рукописей поэмы».

И в самом деле, все доводы, которые относят дату создания «Витязя в тигровой шкуре» к эпохе царицы Тамар, и на которые ссылаются многие исследователи, были приведены в XIX–XX вв.

Как пишет Ф. Г. Курцвайль, «авторы опирались на псевдоруставельские строфы, которые, по сути, не соответствуют исторической действительности. Они никак не могут служить аргументами в пользу создания поэмы в эпоху царствования Тамары. Исследуемые ими труды связаны с ложью, неправдой. Ложные сведения всегда отрывают исследователей от реальности и направляют их по ошибочному пути. Искаженные факты осложняют работу исследователей, они по сей день не могут подкрепить свои рассуждения о