– Не может быть. А если мы…

Он слушал молча. Из гостиной по-прежнему доносился грохот взрывов и выстрелов.

– Ладно. Спасибо, что рассказал. – Он нажал отбой вызова и отбросил сотовый. Теперь обе руки вцепились в край столешницы, сжимая его так сильно, что он заскрипел.

– Мэл?

Белки его глаз казались огромными, покрасневшими. Что, черт возьми, происходит?

– Энн. Привет. Не слышал, как ты вошла.

– Ты в порядке?

Он тяжело вздохнул и покачал головой.

– Да! Спал отвратительно. Потом меня вымотала пробежка с Джимми. Но все хорошо. Разве ты не прелесть, так беспокоишься обо мне? Как настоящая подружка.

– Ха.

Я улыбнулась. Он в ответ не улыбнулся.

– Давай, а… Ты уже поздоровалась с Беном?

– Да.

Он обхватил меня за плечи, развернул и повел назад в гостиную.

– Нужно должным образом приветствовать своих гостей, тыковка. Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что ты грубиянка.

– Мэл, я…

– Бен. Смотри, моя потрясающая девушка вернулась домой.

– Привет, потрясающая девушка Мэла. – Бен не отрывал глаз от экрана. – Эта квартира меньше, чем твоя кровать в ЛА, старик. Останетесь тут или купите что-нибудь побольше?

– Энн говорила о том, чтобы завести собаку, так что я думаю, в конце концов мы ее поменяем.

Бен кивнул.

Я не стала поправлять Мэла. На самом деле лучший способ справиться с ним – это просто смириться. Плюс меня беспокоило это его нынешнее настроение.

– Время бить в барабаны, – объявил Мэл, потирая руки и встряхивая кистями.

Он так и не улыбнулся. Маниакальная энергия явно вернулась, несмотря на то, что он говорил об усталости.

На этот раз Бен все-таки оторвал взгляд от экрана.

– Я думал, мы собираемся поужинать и потусоваться здесь с мисс Потрясающей.

– Нужно сжечь немного энергии. Энн это понимает, не так ли, тыковка?

Я подавила разочарование и кивнула. Мужчина должен делать то, что должен делать мужчина. Я просто хотела бы знать, что происходит. Что бы это ни был за звонок, он не принес хороших новостей. Я знала, что это тоже не мое дело.

– Она очень поддерживает мою карьеру. Так было всегда. Во многих отношениях она – мое вдохновение.

– Ты познакомился с ней всего два дня назад. – Бен выключил игру и отбросил пульт.

– И за это время я создал некоторые из своих лучших работ.

– Неважно. Так что ты хочешь сделать, немного поиграть?

Прищурившись, Бен наблюдал, как Мэл подпрыгивает рядом со мной.

– Я это и сказал. Не отставай, малыш Бенни. – Он сжал кулаки. – Пойдем.

– Хорошо. – Острый взгляд Бена обратился ко мне, как будто он ожидал, что у меня будут ответы. Я пожала плечами. Как он верно подметил, я была знакома с Мэлом всего сорок восемь часов.

Нет, я не знала, что с ним происходит, но будь я проклята, если не собиралась это выяснить.

Кто-то кричал. Какой-то мужчина. Затем к нему присоединился другой голос, звуки доносились из-за стены моей спальни. Я резко села, озадаченная, но совершенно проснувшаяся. На маленьком будильнике у кровати светились зеленым цифры: пять пятнадцать.

Черт, еще рано.

Из-за ночных привычек Мэла я совсем не выспалась. Когда он наконец-то вернулся после одиннадцати, то обливался потом. Я рухнула спать раньше и, полусонная, вытащила свою жалкую задницу из постели, чтобы проверить, не нужно ли ему чего-нибудь. Он сказал, что скоро пойдет спать, так что я вернулась в постель. Но час шел за часом, а я лежала и слушала, как он слоняется по квартире. Он смотрел телевизор, разговаривал по телефону и часами напевал. На самом деле я не возражала против этого гудения. Это было довольно мило. Хотя напевание дэт-метала[10] – большее искусство, чем вы могли бы себе представить. Я наконец-то заснула под какую-то композицию из «Металлики». Господи, какими же странными были мои сны.

Но почему Мэл не мог уснуть?

Крики усилились. Я сползла с кровати и бросилась к двери: фланелевая пижама, всклокоченные волосы и все такое. В гостиной спиной ко мне стоял Мэл, загораживая входную дверь. На нем были только черные трусы-боксеры. Не то чтобы я жаловалась, потому что, боже милостивый, что за задница у этого мужчины. Я едва дар речи не потеряла – то ли потому, что уронила челюсть, то ли потому, что проглотила язык. Оба варианта друг друга стоили.

– Даже если ты друг тыковки, сейчас неподходящее время для визита, – прошипел Мэл.

– Кто ты, черт подери, такой и почему ты называешь Энн тыковкой?

Это был Рис, и в его голосе отчетливо слышалась ярость. Я бы даже сказала, неистовая ярость.

Однако мы с моим боссом не были парой. Мы были просто друзьями. Так что полуобнаженный мужчина, открывающий мою дверь в неурочное время утра, на самом деле – не его собачье дело.

– Доброе утро, – сказала я, приосанившись.

Мэл бросил на меня короткий раздраженный взгляд через плечо. Каким бы красивым ни был тот диван, я бы, наверное, тоже была в плохом настроении, если бы мне пришлось на нем спать. Может быть, именно поэтому он так долго не ложился спать. Он заказал еще одну кровать в комнату для гостей, но ее почему-то еще не доставили. Сегодня вечером я спрошу, не хочет ли он поспать рядом со мной. Просто по-приятельски.

Его плечи были пугающе широкими, руки уперлись в бедра. Я не была легковесом, но стань он с вытянутыми руками, я бы попробовала на него взобраться. Много лет назад, до всего этого дерьма с мамой, я была другой, посмелее. Что-то в Мэле напомнило мне того сорванца – адреналинового наркомана, которым я была. Я скучала по этой девушке. С ней было весело.

– Ты разбудил ее, придурок. – Теперь, когда Мэл решил задавать Рису жару, в его голосе не осталось и намека на легкость и непринужденность. – Ты хоть представляешь, какой стресс она пережила в последнее время? К тому же вчера ей пришлось работать допоздна.

И как бы спокойно Рис ни относился к работе, этот комментарий не сулил ничего хорошего.

– Мэл, все в порядке. Это мой друг и мой начальник, Рис.

– Рис? – Он усмехнулся. – Это с ним ты разговаривала по телефону на вечеринке?

– Да.

– Ха. А я-то подумал, что это была девушка.

– Подумай еще.

Рис протиснулся мимо почти голого барабанщика, чтобы сунуть мне в руки коробку пончиков.