Я осторожно улыбнулась ему в ответ, но ничего не сказала. Нужно было серьезно обдумать ситуацию. Соблазн был огромен.

– Я действительно думаю, что в одном он прав. Ты заслуживаешь большего. – Зеленые глаза смотрели на меня сверху вниз. В них, как всегда, горело веселье. Казалось, он дразнил меня, подталкивал посмотреть, что произойдет. Искушение в самом деле было велико.

– Как бы то ни было, – сказал он, как-то чрезмерно пожимая плечами и отводя их назад, – решать тебе. В конце концов, ты давно знакома с этим парнем?

– Два года.

– Ты два года по нему сохнешь и ничего с этим не сделала? Наверное, у тебя есть на то причины?

– Верно, – сказала я, и это прозвучало совсем неправдоподобно.

Он рассмеялся, и в этот момент он мне немного не понравился. Я никогда никому открыто не признавалась в своих чувствах к Рису, и вот Мэл так мило тычет мне это в лицо. Дело в том, что статус-кво с Рисом выглядел куда лучше, чем то, что было у меня с шестнадцати лет. Если он захочет связать свою жизнь с другой, мое сердце не будет разбито. Но кто знает, может быть, однажды мы будем вместе.

Зачем действовать, когда я и так смогу добиться желаемого?

Большой светловолосый парень с усмешкой окинул меня взглядом. Он понял. Не знаю, как, но он определенно понял. Черт, я ненавидела быть предсказуемой, особенно в его глазах. Ненавидела со страстью тысячи огненных геенн.

– Хорошо, – сказала я. – Давай сделаем это.

Он перестал смеяться.

– Я серьезно. Хочу заставить Риса ревновать. Если ты, конечно, все еще хочешь мне помочь.

– Минуту назад я так и сказал. Не думал, что ты действительно пойдешь на это, но… – Он взял свою чашку и залпом допил кофе. – Это будет интересно. Ты умеешь разбивать сердца?

– А мне нужно разбивать сердца?

Дверь в ванную на другой стороне гостиной была широко распахнута. На полу валялось мокрое полотенце. Рядом – боксерские трусы Мэла.

Сегодня мне придется заняться уборкой.

– Проблема? – поинтересовался он.

– Нет.

Забавно, когда здесь жила Скай, я обычно делала за нее большую часть уборки. В то время мне это не приходило в голову. Скорее всего, это привычка, оставшаяся от раннего ведения домашнего хозяйства.

– В чем дело, Энн?

– Твое полотенце и грязная одежда на полу в ванной. – Я указала на них, на случай, если он забыл, где находится ванная.

– Случайная смена темы. – Мэл бочком подошел ко мне, став ближе, чем нужно. – Но ты права. Они действительно украшают пол, и у них это отлично получается.

Больше он ничего не сказал.

Грязное белье лежало там, дразня меня. И я была почти уверена, что Мэл своим молчанием делал то же самое. Либо это так, либо я становлюсь невротиком. Близка к тому, чтобы им стать.

– И что ты будешь с этим делать, тыковка? – тихо поинтересовался он.

– Мне правда не нравится, что ты меня так называешь.

Он издал пренебрежительный звук.

Я вздохнула. Это битва, в которой я, скорее всего, никогда не выиграю. Если забота о тринадцатилетнем ребенке и научила меня чему-то, так это умению выбирать свои битвы.

– Это не моя проблема, – сказала я.

– Не твоя?

– Тебе придется убирать за собой, – твердо сказала я.

– Это – граница?

Я стала выше ростом.

– Да. Я не твоя мамочка. Убери свое дерьмо, Мэл.

Он ухмыльнулся.

– Сейчас займусь.

– Спасибо. – Я улыбнулась ему в ответ, уже чувствуя себя легче. – Что там насчет разбитых сердец?

– Ты разобьешь мое вдребезги, после того, как, конечно, покажешь этому придурку, какая из тебя замечательная подружка.

Однажды мне разбили сердце. Но к черту все это. От вредных привычек можно избавиться.

– Я смогу это сделать.

Мэл отвел взгляд.

– Я смогу.

– Не сомневаюсь в тебе, тыковка. Нисколько не сомневаюсь.

Около шести вечера ворвалась Лорен. Вернее, попыталась ворваться. Дверь задребезжала. Затем послышались ругань и стук.

– Энн! Что с твоей дверью?

Я отодвинула новый засов, и Лорен с грохотом влетела в комнату.

– У тебя дверь сломалась, – сказала она, наморщив лоб.

– Нет, Мэл поставил на нее новый засов. Он беспокоится о безопасности.

Лысый мускулистый мужчина пришел после того, как Мэл ушел на репетицию группы. Похоже, рок-звезды передавали домашние дела на аутсорсинг руководителю своей службы безопасности. Этот парень в считаные минуты установил новый засов. Он был пугающе деловит и сверхвежлив. Весь этот опыт немного выбил меня из колеи.

– Эй, вау. Выглядишь великолепно, – сказала я, разглядывая блестящее платье и прическу. За ухом у Лорен красовалась роскошная белая орхидея. – По какому поводу ты так вырядилась? Куда направляешься?

– Ты об этом старом платье? – Она провела рукой по облегающему шелковому платью цвета карамели. – Спасибо. И, к слову: потрясающая работа по приручению Малкольма Эриксона. Возможно, он тебя не заслуживает, но ты молодец.

– Э-э, спасибо.

– Когда он рассказал мне эту историю, я не могла поверить. Любовь с первого взгляда. Это прекрасно. – Черт, ее глаза действительно затуманились. – Я думаю, вам будет замечательно вместе. И, кстати, почему ты не одета?

– Хм?

В этот момент из второй спальни вышел Мэл в черном костюме-тройке. С каких это пор жилеты так чертовски сексуально выглядят? Мои легкие уменьшились на размер. Либо воздух в комнате слишком спертый. Мужчина был невероятно прилизан, волосы заправлены за уши, угловатая линия подбородка – идеально гладкая. Я едва успела привыкнуть к тому, что он ходит полуголый, а теперь он швыряется в меня прикидом от Армани. У меня не было ни единого шанса. Упасть ниц у его ног – очевидная реакция на столь божественное зрелище. Как мне удалось удержаться на ногах, понятия не имею.

Забыть о Бонде и ему подобных. Мой выбор в любой день недели – барабанщик в костюме.

Лорен оглядела его с ног до головы и издала низкий присвист.

– Малкольм. Что это за симпатичный мальчик?

– Оценивать меня позволено только тыковке, – сказал он, поправляя манжеты. Французские манжеты с запонками.

– Чтоб меня, – пробормотала я и тут же прикрыла рот рукой. Черт возьми, опять мой поганый рот. Он время от времени делал из меня ослицу.

– В любое время, – подмигнул он. Лжец.

– Твоя тыковка должна быть готова, – сказала Лорен, игнорируя наши реплики.