денег. Поднимаю свой пакет с подарками и заявляю, что с меня и этого вполне достаточно.

– Еще мы реализовали в игре несколько ваших предложений, – Том пролистывает экраны на айпаде. – Нам понравилась идея позволить менять арктический буран на арктический бурьян или Арктического барана. На наш взгляд, это будет симпатичным направлением на самом сложном уровне игры.

Парень-попрыгунчик испускает дикий крик восторга и скачет по комнате. Не знаю, куда он будет девать всю свою энергию, когда фокус-группу распустят.

– Также нам понравилось предложение ввести в игру какую-то броскую фразу, и мы решили, что «Остынь, ту-пень отмороженный!» будет хорошим выбором. Так что ее тоже ждите в финальной версии.

– Это смешно, – шепчу я. – Жаль, что не я это придумал.

Мэтт встряхивается, выходя из состояния шока:

– Это была МОЯ идея.

– Да ладно! – отзываюсь я. – Дети по всему миру будут повторять реплику, которую придумал ТЫ? Быть не может!

Мэтт вскидывает кулак в воздух, лопаясь от гордости.

– Как насчет перед уходом проткнуть последнего снеговика? – спрашивает Том.

Группа отзывается громогласным «ДА!».

В последний раз уклоняясь от бритвенно-острых сосулек, я осознаю, что мне никогда не было так весело за консолью, как во время игры в «Арктического ниндзя». И, когда я бросаю взгляд на Мэтта, Умберто и Карли, мне кажется, что у них – точно такое же чувство.

Перед перерывом на обед Том отзывает меня в сторонку:

– Дерек, я хочу с тобой поговорить.

Он пролистывает на смартфоне какие-то изображения, и я понимаю, что они – из моей тетради:

– Твой папа послал мне кое-какие рисунки персонажей «Арктического ниндзя», которые ты сделал. Мне очень понравился нарвал в сомбреро – это так неожиданно. Как губка, живущая в ананасе.

– Я так сразу и сказал!

– Как ты до этого додумался?

Пожимаю плечами и говорю, что живу в мире неожиданностей.

– Я тоже, – произносит Том. – Так что я хотел попросить твоего разрешения добавить к финальному дизайну Скиппи сомбреро. Это будет отличный способ прятать его рог.

Я НАВЕРНЯКА что-то не так понял:

– Вы хотите использовать МОЕГО нарвала в «Арктическом ниндзя»?

– Если ты не возражаешь, – подтверждает Том.

От мысли о нарвале моего дизайна – В СОМБРЕРО – на миллионе мониторов по всей стране я немею.

– И на случай, если тебе это интересно, в следующем месяце я провожу в Бербэнке воркшоп выходного дня по дизайну персонажей. Он для старшеклассников, но, думаю, тебе тоже будет очень полезен.

Когда начиналась эта фокус-группа, я чувствовал себя самым тупым мальчишкой на планете. А сегодня у меня такое ощущение, что и от меня может быть какой-то толк.

Но я должен сказать Тому еще кое-что, прежде чем заслужить место на его воркшопе:

– Мне ужасно жаль, что я молол языком со своей репетиторшей. Вы очень по-доброму поступили, оставив меня в фокус-группе.

Том улыбается и хлопает меня по руке сложенными бумагами:

– Твой отец очень за тебя болел. Он – хороший человек. Хотя ты и сам знаешь.

На самом деле – знаю.

Мы с Томом идем в кафетерий, где нас ждет последний мегашведский стол. Балансируя двумя кусочками кукурузного хлеба на тарелке, я замечаю, что Том разговаривает с Умберто. Хочет использовать какие-то его идеи тоже?

Сажусь рядом с Томом, который играет в приложение-игру про пиццу на мобильнике Умберто.

– Ты сам это написал? – спрашивает Том.

Умберто объясняет, что весь последний год ходил на занятия по программированию и с тех пор пишет простые приложения.

– Твои приложения – не простые, – встревает Мэтт. – Покажи ему ту игру про боулинг.

Умберто жмет на иконку на смартфоне, и под знакомые звуки шар для боулинга на экране врезается в кегли. Том свайпает пальцем, чтобы запулить шаром в цель.

– Первые несколько раз возможен перелет, – говорю я ему. – Но потом быстро приноравливаешься.

Том выбивает страйк и радостно вскрикивает.

– Умберто, тебе будет интересно постажироваться у нас этим летом? – спрашивает он. – Думаю, у тебя много хороших идей.

Если бы Умберто был в силах выскочить из кресла, сейчас он бы подпрыгнул до потолка:

– Конечно! С ОГРОМНЫМ удовольствием.

Том просит Умберто обязательно оставить контактные данные, чтобы можно было связаться с его родителями.

Когда Том уходит с подошедшим стажером, мы трое больше не в силах сдерживать возбуждение. Посреди нашего общего ликования я сообщаю остальным, что «Глобал геймс» будут использовать мой дизайн нарвала.

– В сомбреро? – переспрашивает Мэтт. – Ну ничего себе!

– Да мы теперь – просто рок-звезды! – добавляет Умберто.

Он с бешеной скоростью пишет сообщение маме и брату, пока мы с Мэттом восторгаемся тем, как же повезло нашему другу.

– Этого ни за что не произошло бы, если бы ты не позвал нас в эту группу, – говорит мне Умберто. – И твоего папу тоже надо поблагодарить.

Я говорю Умберто, что ничего особенного не сделал, – и это правда. Но счастье заразительно, так что я оглядываю кафетерий, чтобы поделиться хорошими новостями с Карли. Она стоит в очереди, складывая брауни на салфетке стопочкой.

– Они не все для меня! – восклицает она. – Эль Сид выбил в последней игре 346000 очков и умирает с голоду.

Не знаю, какой факт тревожит меня сильнее: то, что кто-то набрал столько очков, или то, что теперь Карли наслаждается компанией Эль Сида в его приватной столовой. На мгновение мои мысли переключаются на тот быстрый поцелуй, и я внезапно забываю, зачем подошел к Карли. К счастью, она сама освежает мою память:

– Я видела, как Том говорит с Умберто. Что случилось?

Я рассказываю о том, что Умберто проведет лето в учебном лагере «Глобал геймс». Еще говорю о своем нарвале и воркшопе Тома по дизайну персонажей. Карли поздравляет меня, потом пихает мне в руки брауни и идет поздравить Умберто.

Должно быть, Эль Сид еще голоднее, чем думала Карли, потому что он пробирается в общий кафетерий – выяснить, что ее так задержало. Карли рассказывает нашему товарищу в шлеме об удаче Умберто. Эль Сид склоняется перед ним в низком и долгом поклоне, будто оба они живут при дворе короля Артура. Вскоре новости узнает весь стол, потом – вся комната. Замечательный финал нашей работы в «Глобал геймс».

Я настолько поглощен празднованием, что