class="p1">Предатели…» — Саул стенал в отчаянье,

Когда не Доик бы Идумеянин, то

Совсем царь веру б потерял в людей.

Начальник пастухов Саула выступил

Вперёд тогда и так сказал: «Мой царь,

Позволь перед тобой открыть мне истину,

Как уличён был мной в измене низкой твой

Служитель культа, жрец и пономарь.

Особое имел я удовольствие

Сам лицезреть, как твой Ахимелех

Дал сыну Иессея продовольствие,

Как будто тот ему ближайший родственник,

Дал освещённый хлеб простого сверх,

Меч Голиафа, эрмитажной редкости,

Дороже чем Малевича Квадрат,

Отдал Давиду для его коллекции….»

(С тех пор так и остался в неизвестности

Бесценный тот музейный экспонат).

Взбешённый царь призвал весь дом священника,

Отца его, к царю они пришли

Ответ держать за этого бездельника

Давида, а теперь ещё изменника…

Саул им начинает дело шить:

«Так для чего с мятежником ты в сговоре

Заклятому врагу вручил хлеба,

Вооружил… Да вы мне просто в горле ком,

Служители кому? Бурды прогорклой вам

Вовек теперь хлебать не расхлебать…»

И отвечал Ахимелех с достоинством:

«Когда Давид твой в дом пришёл ко мне,

Небесное тогда спросил я воинство –

Кто из рабов, как не Давид, в покорности

Царю, и с кем он состоит в родне?

Тебе он зять, а это ли не алиби?

Мне сообщил, что послан он царём

С заданием секретным в место дальнее,

И если мы хлебов ему не дали бы,

Весь дом наш оказался б разорён.

Давиду меч, музейное оружие,

Вручил с возвратом я по накладной.

Для тайного задания вещь нужная,

Порубит на куски, сослужит службу и

Вновь экспонат вернётся в дом родной.

Когда бы знать! Да разве против власти я

Пошёл бы, стал бы Бога вопрошать

За сына Иессея? — Дескать, здрасьте вам!

Зачем священнику менять династию?

То вере не добавит ни гроша…»

Но для сатрапа жизнь — монета медная,

Сказал Саул: «Ахимелех, ты сам

И твоего отца дом весь немедленно

Быть должен предан смерти. Преднамеренно

Сокрыли вы Давида. По лесам

Теперь гуляет со своею бандою

Отступник этот (или отступник?

Да нет, отступник). Нет с бандитом сладу мне,

Не насладиться впредь лесной прохладою,

Не съездить между делом на пикник.

Ступайте же, мои телохранители,

Опричники, секьюрити, братки,

Убейте этот клан богослужителей,

Висит на нём проклятие сокрытия,

В пуху у них свиные пятаки».

Но рук на убиение священников

Поднять тогда не смог царёв Спецназ,

А стушевался в страхе и в смущении,

Что жизнь свою закончит без прощения –

Указ царя пред Богом не указ.

Тогда Саул приказ жестокий Доику

Отдал — Ступай и клан тот умертви!

Карт-бланш на зверство выдал параноику.

Жрецы, их жены, дети — все покойники.

По локоть руки Доика в крови.

Напал Идумеянин на служителей

И умертвил аж восемьдесят пять

Мужей одних в льняных ефодах вышитых.

Скот перебитый в кучу кто сложить бы смог –

По высоте то было б в два копья.

Один Ахимелеха только спасся сын,

К Давиду убежал Афиафар,

Про месть Саула рассказал ужасную.

С царёвым спецзаданием напраслина

Подставила весь город под удар.

Давид в беспечности своей раскаялся,

Ведь знал — Идумеянин донесёт,

И царь Саул в своей маниакальности

Пойдёт на омерзительные крайности,

Ахимелеху отомстит за всё.

Дрожащего под конскою попоною

Афиафара спрятавши в лесу,

Давид признал свою вину огромную:

«Я погубил священника и дом его,

Так хоть его наследника спасу».

Глава 23. Давид главарь бандформирований

Израилю добавилось забот –

Филистимляне на Кеиль напали,

Подворья расхищают, тащат скот,

Ведут себя на редкость криминально.

Давид у Господа тогда спросил

Впрямую, никакого спиритизма,

Ведь Бог тогда к нему благоволил:

«Идти ль мне на врага спасать отчизну?

Когда враг гумна разоряет, скот

Кнутом по морде лупит неумело,

Сидеть ли мне, воды набравши в рот?»

Господь Давиду отвечал по делу:

«Иди, филистимлян ты разобьёшь,

Слаб гарнизон у них сейчас в Кеиле».

Но бывшие с Давидом, как бабьё

Расхныкались и слабость проявили:

«Когда боимся в Иудее здесь

Мы тени собственной в лице Саула,

Какой резон к филистимлянам лезть?

Они же нас в ярмо впрягут как мула.

Филистимлян нахрапом нам не взять,

С их ополчением не нам тягаться…»

И к Богу вопросил Давид опять:

«Идти мне на Кеиль или остаться?»

Вновь отвечал ему Господь — «Идти,

Использовать внезапность нападенья.

Людей тебе поможет убедить

Харизма, вера, сила убежденья».

Пошёл тогда Давид с людьми в Кеиль

И победил, спас жителей Бердянска.

На много миль тогда стояла пыль,

Когда Давид гнал скот филистимлянский.

Ведь сам он был когда-то пастухом…

Откуда взялся скот? Я так подумал –

А может, просто с собственным скотом

Пришли враги громить чужие гумна?

Авиафар принёс с собой ефод,

Ахимелеха сын знал все обряды.

И славил Вседержителя народ,

На радостях вопил и пил изрядно.

Саулу донесли весть про Кеиль.

«Бог отдал в мои руки проходимца»

— Сказал Саул, собрал весь Израиль,

Сгубить вновьиспечённого любимца.

«Закрылся он сейчас наверняка

В том городе, ворота на запорах…

Пусть веселится он из пустяка

И нас дождётся… Ничего, мы скоро».

Про замысел царя Давид узнал,

Авиафара он призвал в ефоде,

С ним к Богу обращался допоздна,

Ответы записал на диктофоне.

«Ответь, в Кеиль прибудет ли Саул

И город разорит, придя за мною?

А тот народ, что раньше спину гнул,

Отдаст ли он меня царю без боя?»

Сквозь белый шум космический и гул,

Шипенье из-за качества плохого

Услышали они: «Придёт Саул,

Народ предаст, а что — ты ждал другого?»

Давид поднялся, с ним бойцов с шестьсот

Покинуло Кеиль пока не поздно,

Ходили, где могли, а с ними скот

Тащился, приторочен у обоза.

В безлюдных и нехоженых местах

Скрывали беглецов пески, отроги.

Сильней чем голод гнал скитальцев страх.

В пустыню Зиф отряд попал в итоге.

Саул искал Давида, самосуд

Ему устроить, душу с тела вынуть.

В пустыне Зиф тот прятался в лесу.

Лесистой оказалась та пустыня.

Саул готовил сети и капкан,

Но Бог любимца своего не выдал.

Зато Саула сын Ионафан,

Минуя все посты, нашёл Давида.

Пришёл мальчиш-плохиш и укрепил

Давида упованием на Бога,

Сказал: «Не бойся, тернии, репьи

Даны тебе для раны неглубокой.

Товарищ верь, отец мой,