солнцепёку.

Был там некто богатей Навал,

У него добра скопилось столько,

Сколько наш чиновник не украл.

Коз — аж тысяча, овец в загонах –

Вообще три тысячи голов

(Видно, для сокрытия дохода

Счёт шёл без баранов и козлов).

Некто жил в имении, не пришлый,

Стриг овец, рубил своё бабло.

Был, подобно нашим нуворишам,

Человек жестокий, нравом злой.

Всё как в нашей жизни — с богатеем

В браке с туповатым наглецом

Проживала некто Авигея,

Женщина красивая лицом,

Умная и с формами тугими…

Услыхал Давид — стрижёт овец

Богатей — решил его за вымя

Подержать — пусть делится подлец.

Подозвал Давид мальчишек крепких,

Вразумил и наставленья дал:

«На Кармил пойдёте вы на стрелку,

Где от жира бесится Навал.

Вы ему добавьте этикета,

Мол, Давид приветствует твой дом,

Да хранит Господь твои гешефты,

Ты стриги овец, мы подождём.

И не подожжём — без шуток можно?

Пацаны, ведь это не наезд.

Он не куст, а вы не внедорожник,

Уроженцы вы окрестных мест.

Не чеченцы вы, не аморреи,

Чтоб бежал от вас он за версту.

Вы такие же как он евреи,

Но всегда на боевом посту

Не на трудовом, но вы — бригада,

Ваше дело — денежки грести

(На Мосфильме так подонков банду

Режиссёр однажды окрестит.

Что посеет, то пожнёт он лично,

Когда сын в тюрягу загремит.

А пока, как действовать прилично,

Бандюков науськивал Давид).

Взяв за вымя дойную коровку,

Обоснуйте выставленный счёт.

До того, как жмот пойдёт в кладовку,

Сообщите, что у нас почём:

Землячок, вот ты стрижёшь овечек.

Пастухи твои пригнали скот.

Обошлись мы с ними без увечий,

Без обид, скорей наоборот,

Били если, то не слишком шибко.

Тем, кто приезжал овечек красть,

Джипам мы прокалывали шины,

У абреков пришлых мы не раз

Отбивали скот на перевале,

Сохранили стадо, цоб-цобе!

Мы тебя конкретно крышевали,

Заслужили право на обед.

Дай же ты рабам твоим и сыну

(Звать Давидом, коли ты забыл),

Что найдёт рука, вручи посыльным,

Возложи поклажу на кобыл –

Говорил Давид — и дело в шляпе…»

Так ребята, в нови для мальцов

Без наезда, ругани, нахрапа,

Завалились с миром на крыльцо,

Прихватили толстого за вымя

И умолкли… Взвился аж Навал –

Что ещё пред ним за центровые,

Кто ему сей сброд нарисовал?

«Кто такой Давид, сын Иессеев?

Много беглых от господ своих,

Что не пашут зябь, семян не сеют,

А пожрать готовы за двоих.

Неужели мне хлеб, воду, мясо,

Припасённое для тех людей,

Что стригут овец, не точат лясы,

Просто так отдать без трудодней?

И кому отдать? — Кого не знаю…»

Разом оборвал наезд Навал,

Выставил братков. Они канают

Взад к тому, кто их сюда прислал.

Ранее с Давидом также подло

Обходился разве только царь.

Отомстить тогда решил по полной

За ребят униженный главарь.

Приказал сурово: Опояшьтесь

Вы мечом! Сам меч приладил свой.

С ним четыре сотни ждут отмашки

Учинить погром и мордобой.

Двести при обозе оставалось

Тех, кого не взяли на блицкриг…

Авигею же, жену Навала,

Известил там кто-то из своих:

«Днесь Давид прислал к нам из пустыни

Мирных с предложением послов,

А Навал и люд при господине

Встретили их хуже драных псов,

Кучер хвост так не дерёт кобыле.

Выставил Навал их за порог.

А они оградою нам были

От разбойников с больших дорог.

Их главарь теперь, Давид известный,

Смерти нас за скаредность предаст.

Голиафу он так камнем треснул,

Что на попу натянулся глаз.

Ты умна, скажи, что делать быдлу,

Как беду нам отвести рукой?

Наш хозяин злой и тупорылый,

Говорить с ним пользы никакой».

Авигея, от таких известей

Офигев, сложила на ослов

Пять сушёных мер, буханок двести,

Сто изюма связок, двести смокв

И вина взяла с собой, конечно,

Грациозно плюхнулась в седло,

И к Давиду отвалила спешно,

Мужу не сказав, что он хамло,

Скряга, сволочь и дурак в придачу,

Погубить решил весь дом, кретин…

Если муж Навал, Джамал — всё хачик –

Кто жене так думать запретит?

Сидя на осле, она спускалась

По тропе извилистой крутой.

Вниз её столкнуть пытались скалы,

Ветер завывал за упокой.

А навстречу ей как по заказу

Шёл Давид с отрядом, злой как чёрт,

А причиной той — Навал-зараза,

Этот кого хочешь допечёт.

Встретились они. Давид: «Напрасно

От набегов охранял я дом

Человека неарийской расы.

За добро он заплатил мне злом,

На харчи посыльных моих кинул.

Я найду, как хама наказать.

Научить приличию скотину

Оснований хватит за глаза.

Ничему, что в доме вашем ценно

Из того что вам принадлежит,

Не остаться целым. Даже стенам

Разрушений тех не пережить.

Разнесу я в щепки туалеты,

Приживалам всем воздам вполне,

Не оставлю в доме до рассвета

Никого мочащимся к стене».

От таких приветствий офигеет

Кто угодно… От таких угроз

Спешилась поспешно Авигея,

Пред Давидом пала в полный рост

И к ноге его припав щекою,

Говорила: «Добрый господин,

Не бери ты в голову пустое,

На земле безумный не один,

Так прости Навалу его злое.

Он же болен, в имени его

Не прописано ничто иное

(С арамейского здесь перевод).

Руку удержи свою от мщенья.

Кровь невинных — это не моча,

Испытать такое облегченье

Недостойно даже сгоряча.

Я раба твоя, прости, не знала,

Что прислал послов ты про харчи.

Хлеба собрала тебе я, сала,

На ослах, чтоб вас не огорчить

Привезла. Бери с ослами вместе.

Набивайте ваши закрома.

Извини рабы твоей бесчестье,

Что послов не встретила сама.

Господину моему дом твёрдый

Бог устроит (господин — Давид,

А Навал её не в меру гордый,

Груш объевшись, рядом полежит).

Войны Господа ведёт воитель.

В узел жизни связана душа

У того, кто будет победитель,

А у проигравших — ни шиша.

Бросит души их Господь пращою,

След их жизни смоется дождём.

А Давид, правитель наречённый,

Станет над Израилем вождём.

Впредь ему не будут огорченьем

Мальчики кровавые в глазах.

Бог убережёт его от мщенья,

И раба не будет на бобах.

Милость ей свою Давид окажет.

Узы Гименея — не хомут.

От супруга он жену отмажет,

И Бог в помощь доброму ему».