мутантов. Шкуры волкмутов, медмутов и тварей поменьше, лежали в аккуратных стопках. Пучки трав, висели в огромном количестве по всему верху на натянутой веревке, наполняя помещение различными ароматами.

— Жаль что так произошло, — вслух сказал я и откинул большой кусок брезента. Под ним находилось самое настоящее сокровище. Если шкуры можно было сдавать по хорошей цене, то лесной камень, сам по себе, являлся очень дорогим. Где они его столько нашли, теперь останется загадкой. Белый, полупрозрачный, с видимыми внутри пузырьками, он был просто необходим для создания лекарств. Его измельчали в порошок и дальше уже следовали технологии, которые имелись только в городских лабораториях. Отец возил один или два раза случайно найденные такие камушки, но в жалком объеме по сравнению с количеством, которое находилось здесь. Я задумался, а знает ли кто-то еще об этом месте? И что мне со всем найденным делать?

Приди я с таким добром в деревню, думаю никто тогда не вспомнил мои странные исчезновения и даже клан с младшим Пастэром, наверняка притаился бы на какое-то время.

Оставив все как есть, убрал в рюкзак только найденное вяленое мясо и сухари. Запомнил место, наметив аккуратные метки на ближайших деревьях. Закопал трупы. Затем обновил свежими ветками маскировку и двинулся дальше, надеясь на обратном пути сюда заглянуть. Опробовав лук и подстрелив двух жирных птиц, устроили с Хрустом настоящий пир. От обильной еды стало клонить в сон, но я заставил себя пройти дальше и найти место для ночлега получше. Взобравшись на достаточно крутой холм, я замер от увиденной красоты. Сон сняло как рукой. Передо мной, внизу, огромным зеркалом раскинулось озеро. Заходящее солнце купалось в нем своими ускользающими лучами и не режущие глаза блики, придавали этому месту просто сказочный вид. Рысь, замерев у ног, не отрываясь смотрела со мной и я знал, что мутанту эта красота тоже не безразлична.

— Ради такого, стоило уйти с насиженного места, — промолвил я и начал спускаться вниз. Солнце скрылось и я увидел, что не очень далеко от берега, на озере стоит дом. Не веря своим глазам, подошел ближе к воде и смог рассмотреть, что это действительно дом, но только плавучий. Огромный плот, сколоченный из толстых бревен, на которых расположилась весьма крупная постройка, сложенная из такого же материала.

Более детально рассмотреть не удалось, стало темнеть и мы поднявшись чуть выше, нашли отличную впадину и разведя небольшой костерок стали ужинать. С едой проблем нет, а вот пить одну воду, пусть иногда и кипяченую было тяжело. Я привык к чаю или травам, которые учил заваривать мастер и сейчас очень жалел, что не захватил из землянки несколько душистых пучков.

Огонь почти погас и спать у реки было холодновато. Мы с рысью согревались прижавшись друг к другу. Как только забрезжил рассвет я открыл глаза, поежился от набежавшей прохлады и вдруг увидел в легкой дымке тумана, тот самый плавающий дом. Он тут же скрылся, но снова показался, мерно покачиваясь на волнах возле берега. Хруст потянулся всеми конечностями и сонно подняв голову посмотрел по сторонам. Затем нехотя встал и начал спускаться за мной. Я снял обувь, закатал штаны и взяв его на руки, вошел в воду. Несколько шагов и мы залезли на плот. Аккуратно обойдя вокруг хибары, увидел только один вход. Окон не было. Я осторожно потянул за ручку и отошел, чтобы не улететь вместе с дверью, если кто-нибудь решит садануть по ней с другой стороны. Внутри темно. Заходить не хотелось. Если в доме кто-то есть, то он наверняка видел наш костер и может-быть поэтому, приплыл к берегу. Я посмотрел на Хруста. Он тревожно водил ушами, а это говорило о том, что внутри кто-то есть. Я передумал входить и громко постучав по приоткрытой двери спросил:

— Есть кто? Можно войти?

— Есть! Входи…Свит.

Мое имя, прозвучавшее из темноты на мгновение парализовало тело. Я был ошарашен. Как здесь оказался человек, который меня знает? А может это не человек? Вопросов было много и единственный вариант получить на них ответы — войти.

Я резко распахнул дверь, делая вид что захожу, но сразу отпрянул, а потом ринулся внутрь боком, стараясь казаться как можно меньше в дверном проеме. Ничего не случилось. Я замер стоя на одном колене, поводя перед собой мечом, готовый дорого продать жизнь.

— Впечатляет! Раздалось из глубины, куда не доходил свет от распахнутой настежь створки.

Я чувствовал, как невидимо по комнате двигается рысь и вдруг впереди зажегся огонек, звякнул металл, света стало больше и я увидел старика, который держал в руке лампу. Он поднял ее и повесил на крючок, чуть выше головы. Я встал на ноги, убрал меч и поцокал языком, отзывая Хруста.

— О не беспокойся о своем питомце, он мне ничего не сделает. Проходи дальше и садись за стол.

Теперь я видел очертания крупного, грубо сколоченного стола и нескольких стульев вокруг него. Старик зашаркал ногами и появился еще один огонек. Он поднес эту лампу ближе и закрепил почти над нами. Затем начал доставать с полок тарелки, чашки и расставлять на столе. Мне было неудобно бездействовать и я начал помогать. Вместе мы управились быстро и тут же появился хлеб, картошка в кожуре и несколько кусков вареного мяса. Но больше всего меня обрадовал запах чая. Я так соскучился по нему, что невольно сглотнул подступившую слюну, ощутив долгожданный аромат.

В большом металлическом чане горел огонь. Казалось, он исходит из ниоткуда.

— Водоросли, — пояснил старик.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Высохнув, эта трава обладает очень хорошими, горючими свойствами. Горит долго, не чадит и почти не имеет запаха. Он взял с полки деревянную плошку, зачерпнул из нее сухую щепотку и добавил в огонь, над которым, в небольшой подставке стоял внушительный, глиняный сосуд с водой. Пламя вспыхнуло ярче и я увидел, что вода забурлила, окрасившись чайным цветом. Старик надел толстые варежки и ловко схватив бутыль за широкое горлышко, понес на стол. Я как привязанный шел за ним, не сводя взгляда с его рук.

Еда съедена, напиток разлит по кружкам и отхлебывая, не торопясь, рассматриваю сидящего напротив и наслаждаюсь напитком.

Он далеко не старик, как показалось вначале, просто ходит чуть сгорбившись и слегка подволакивая ноги. Волосы седые, но никак у меня, а с какой-то благородной, взрослой белизной. Рубашка с закатанными по локоть рукавами, обнажила крупные руки. Взгляд с легким прищуром, через которые не получается разглядеть цвет глаз.

— Ну надеюсь ты меня хорошо рассмотрел? —