Герцог Милонский кивнул и вышел из покоев. Вернувшись довольно быстро, доложил:

– Его величество будет здесь через пять минут. Я думаю, нам стоит оставить принцессу Лирании и короля Эборна наедине.

– С чего бы? – очень спокойно поинтересовался герцог Берский, – Напомнить вам, чем закончилась последняя их аудиенция?

Нэвил скривился, но не стал спорить.

– Ваша светлость, – опять официально обратилась к Альберту Флер, – очень прошу тебя. Со мной ведь ничего не случится, если вы все будете находиться рядом с покоями. Пожалуйста... Прошу тебя, брат.

– Хорошо, Флер, – чуть смягчился его голос.

Паж объявил короля, и все мужчины поднялись и вышли из покоев.

Король медленно зашёл в комнату и сел напротив принцессы.

– Флер, – начал он, прямо глядя в тёмно-карие раскосые глаза, – я ещё раз искренне приношу свои извинения за то, что произошло, – его голос звучал спокойно и уверенно, – Прости меня. Я сорвался.

– Почему ты остановился? – неожиданно прозвучал вопрос Флер.

– Что? – переспросил король, не будучи уверенным, что правильно понял адресованный ему вопрос.

– Ты повалил меня на кровать, – лицо Флер стало красным, – потом, после проблем с дыханием, я забылась на твоей груди. Почему ты не воспользовался ситуацией? Ты ведь этого хотел…

Фернан устало провел дрожащей рукой по лбу, покрытому испариной:

– Флер, я не насильник… – слова давались ему с трудом, – Я хотел всего лишь тебя поцеловать. Всего лишь дотронуться до твоих губ. Но, когда ты меня ударила… не знаю, что произошло. Ты хоть понимаешь, что ударила короля?! Ко мне все даже прикасаются, сначала получив на то разрешение. Я неприкосновенен! Да-да, я понимаю, что ты тоже. Я лишь пытаюсь хоть как-то объяснить, что случилось потом. Я пришёл в бешенство и потерял контроль. Когда же увидел тебя задыхающуюся… безумно испугался.

– Если бы я не начала задыхаться, ты остановился бы? – Флер спокойно смотрела прямо в серо-голубые глаза.

Он чуть помедлил и честно добавил:

– Думаю, да. Флер, не уезжай. Прошу, не разрывай помолвку. Мне действительно очень жаль.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему мне не надо разрывать помолвку? Ты унизил меня. И ты делал это постоянно, испытывая моё терпение на прочность.

– Я знаю. Но мне кажется, что конкретно в данном случае, я больше унизил себя. Ты… нравишься мне. Я что-то испытываю к тебе и не хочу это потерять. Дай мне возможность доказать, что я не так уж и плох.

– Я подумаю, Фернан…

– О большем не прошу, – тихо добавил король.

Его величество встал и покинул её высочество. Тут же в покои вернулись все четыре герцога.

– Флер? – в голосе Альберта звучала тревога.

– Ваши светлости, я должна поговорить с братом. Я очень устала. Думаю, мы можем продолжить завтра. Советник, я хотела бы утром поговорить только с тобой. Спокойной ночи, милорды.

– Ваше высочество, вы не вернётесь в ваши покои? – неожиданно спросил герцог Трэвел.

– Конечно же, нет, – холодно ответил за принцессу Альберт, – Вас что-то удивляет? На территории моих комнат она находится в полной безопасности под защитой родного королевства.

– Но, наверное, это неудобно… – попробовал возразить герцог Арельский.

– Кому неудобно? – ласково поинтересовался Берский.

Герцог Арельский стушевался.

– Вот и отлично. Как сказала принцесса Лирании – спокойной ночи, ваши светлости, – закончил встречу Альберт.

Уже у двери герцог Берский окликнул советника:

– Ваша светлость, герцог Милонский, задержитесь, будьте так любезны.

Нэвил остановился и вопросительно уставился на Альберта.

– Как вы поняли, я больше не отпущу Флер из-под своего контроля. Она будет жить только на территории Лирании – либо здесь, либо в посольстве, либо в родовом дворце. Распорядитесь, будьте любезны,  пусть поставят софу здесь в гостиной, чтобы я мог нормально спать, и  пусть поменяют сейчас бельё на моей постели, где будет спать принцесса.

– Конечно, я распоряжусь. Но, герцог, вы не находите, всё-таки такое проживание несколько…– вяло начал было Нэвил.

– Не нахожу, – отрезал Альберт, – Проживание принцессы в отдельных покоях закончилось для неё не слишком счастливо. И никаких фрейлин, торчащих в моих апартаментах. Хотят, пусть стоят в коридоре или бывших покоях Флер. Надо будет, их позовут.

Сказать было нечего…

На что ж и милосердье,

Как не на то, чтобы прощать грехи?

У. Шекспир

Когда, наконец, улеглась вся суета, была установлена софа, застелена свежим бельем кровать, Альберт и Флер уселись перед камином с бокалами терпкого красного вина в руках.

– Теперь давай рассказывай. Что ты решила? Мне надо будет подготовиться, – голос герцога был по-прежнему сух. Он был недоволен самоуправством Флер. А ещё собой. Эта маленькая девушка всегда вертела им, как хотела.

– Мальчик мой, не сердись. Посмотри на это с другой стороны – мы сможем больше времени проводить вместе, – голос Флер был полон нежности и обожания.

– Ой, вот только не надо! -  отмахнулся Альберт, – Я тут готов развязать войну четырех королевств, а она мне – уси-пуси.

Принцесса не выдержала и рассмеялась.

– Кстати, – вдруг её голос зазвучал серьёзно, – ты, и правда, имеешь такие полномочия?

– Желаешь убедиться? – с готовностью повернулся к ней герцог.

– Я серьезно, Альберт, – в глазах цвета горького шоколада плясало пламя.

– Я тоже, – зло огрызнулся мужчина, покручивая бокал с вином, – Ноты уже готовятся. Если мне завтра, не дай Бог, что-то не понравится, я без сомнений сделаю, что должен. От лица всех трёх королевств.

– Мой мальчик… таким я тебя ещё не видела, – в голосе Флер звучало восхищение и трепет.

– Не заговаривай мне зубы, цветочек! Я хочу услышать, что скажешь ты. И чтоб ты знала – сейчас это действительно больше не твоё личное дело. Оскорбление нанесено государству.

– Дай мне подумать до утра, дорогой.

– Да, над чем думать, Флер? Он же чуть не обесчестил тебя! Тебя – принцессу! – взорвался, наконец, мужчина.

– Дело именно вот в этом «чуть». Понимаешь, Альберт, я была без чувств. Бери и делай, что хочешь. Но он остановился. Я думаю, дело, действительно было в гневе. И в этом есть и моя вина. Я ведь ударила его. Ударила короля… представляешь? А ещё – ты часто слышал, как короли просят прощения? Ты очень близко лично знаком с четырьмя. С тремя из них ты рос. Скажи, часто?