Гарри улыбнулся, а через несколько минут разразился хохотом, который словно рассеивал темноту. Я упала на спину и тоже засмеялась, немного истерично, давая волю терзавшим меня эмоциям.

Через несколько минут, когда веселье начало отступать перед неизбежно опускающейся на землю ночью, Гарри сел и повернулся к полю. Стебли кукурузы, посаженной ровными рядами, колыхались в голубоватом свете луны. Они шуршали, когда их иссохшие после летнего зноя листья задевали друг друга. Шорох этот был сродни шепоту, будто поле о чем-то хотело рассказать, поведать тайну, веками скрываемую от всего человечества.

Меня передернуло, когда я устремила свой взгляд в сторону фермерского дома. Он находился на небольшом возвышении и, несмотря на свою ветхость, все еще состоял из трех этажей, поэтому его с легкостью можно было увидеть с того места, где сидели мы с Гарри.

– Что это вообще такое было? – нахмурился Гарри.

– Не знаю, – покачала головой я, не сводя глаз с дома. – Похоже, кто-то сошел с ума и решил поохотиться на школьников, других ответов у меня нет.

– Почему он не пошел за нами?.. – задумчиво пробормотал Гарри, почесывая затылок.

– А ты бы хотел, чтобы он пошел?

– Нет. – Он понизил голос: – Это прозвучит странно, но у меня было такое ощущение, как будто, ну, это не совсем человек… – Гарри кашлянул: – Ты сейчас подумаешь, что я спятил, и будешь права, но…

– Ты не спятил, – отрезала я, – мне тоже так показалось. Это было похоже на тень, сидящую за рулем, очень странную тень.

– А у нас могут быть эти, ну, коллективные галлюцинации?

– Вряд ли, – я отмахнулась. – Скорее, темнота, яркий свет, бьющий в глаза, и неадекватное поведение этого человека до чертиков нас напугали, вот и все.

Я попыталась пошевелиться и вскрикнула. Лодыжка заныла. Видимо, высшие силы решили, что травм, полученных сегодня, с меня было недостаточно, и к ушибленному затылку прибавился вывих. Оставалось надеяться, что это не перелом.

Гарри пододвинулся ко мне и протянул руку.

– Давай посмотрим, что с твоей ногой.

Я отдернула ногу, что отозвалось в ней новым приступом боли, и подтянула к себе колени, покачав головой.

– Вероника, если мы не узнаем, что именно случилось с ногой, не сможем идти дальше и навсегда застрянем в поле. А вдруг чувак на тачке вернется?

– Так позвони отцу, – взорвалась я, – в конце концов, Гарри, он же шериф! Пусть прочешет местность, а потом заберет нас отсюда, вызовет врачей, и они уже осмотрят мою ногу.

Правда была в том, что я совсем не доверяла познаниям Гарри в медицине. Он, конечно, спортсмен, но предполагать, что его айкью выше хотя бы восьмидесяти баллов, было бы слишком самонадеянным. Он хороший парень, но своими неосторожными движениями мог сделать хуже. К тому же я порядком взбесилась. Вместо того чтобы позвонить отцу и приструнить психа на дороге, Гарри бездействовал.

Я подумала, что могла бы и сама позвонить в службу спасения, только вряд ли они быстро приедут в нашу дыру.

На лице Гарри отразилось понимание, и он порылся в кармане бомбера в поисках телефона. Просияв, он вытащил его, и недавнее выражение ликования на его лице тут же померкло.

– Разрядился, – констатировал Гарри.

– Меньше надо было переписываться! – вспыхнула я, будто спичка.

И откуда во мне взялось столько смелости, чтобы так разговаривать с Гарри Томпсоном? Всему виной были усталость, боль в ноге, происшествие на дороге и отчаянное желание как можно быстрее убраться с этого поля, подальше от фермерского дома, зияющего черной дырой на синем ночном небе.

Редкие звезды начинали пробуждаться от сна и бликами вспыхивали над нашими головами.

– Давай свой телефон, позвоню с него, – пробурчал Гарри, недовольный моей резкостью.

Я машинально потрогала себя за плечо, на котором обычно болтался мой старенький черный рюкзак, и не обнаружила его.

– Мой рюкзак… Я потеряла его.

– Потеряла рюкзак? – переспросил Гарри. – Как такое вообще возможно?

– Это все из-за тебя! – я окончательно вышла из себя. – Ты тащил меня за руку и тряс, как трехлетка пластмассового пупса! Вот он и свалился, пока мы бежали!

– О да, гораздо лучше было бы бросить тебя на дороге, под колесами того придурка, что гнался за нами, – вскочил на ноги Гарри. – Ты же еле перебирала ногами! Ты вообще что-то, кроме круглосуточного сидения в углу и выдавливания жалости к себе, делаешь?

Гарри потер веки и, тяжело вздохнув, присел на корточки.

– Показывай ногу, я ее осмотрю. Все-таки я спортсмен. И будем двигаться дальше, если ты не хочешь остаться здесь и продолжать ныть, как привыкла, – твердо сказал он.

Я сглотнула. Слезы обжигали глаза, затуманивая зрение. Не знаю, что больше шокировало меня: резкость Гарри или то, что, несмотря на болезненность этих слов, они были правдой, которую я так страшилась признать.

Я молча протянула ногу, украдкой смахнув тыльной стороной ладони слезинку, предательски скатившуюся по щеке. Гарри этого не заметил или сделал вид, что не заметил. Во всяком случае, было понятно, что я его разозлила и извиняться за свои слова в этот раз он не намерен.

Гарри подошел ближе и снова присел, засучив белеющие во мраке рукава. Его руки были сильными и крепкими, большая ладонь опустилась ниже колена, аккуратно изучая каждый дюйм. Второй рукой он начал закатывать штанину джинсов, и я инстинктивно попыталась отдернуть ногу. Он удержал ее на месте, пригвоздив к земле.

– Мне нужно посмотреть, насколько сильный отек. Тут и так темно, а ты еще и дергаешься, – буркнул он, снимая с моей ноги кроссовку.

Это движение причинило боль, и я зашипела. Гарри исподлобья покосился на меня и аккуратно приподнял стопу, держа пятку в руке.

– Да уж, твоя нога распухла похлеще, чем если бы ее искусала сотня пчел, – констатировал Гарри.

– Внушает оптимизм, – отозвалась я дрожащим голосом.

Гарри легонько повернул мою стопу, и я прикусила губу, чтобы не взвыть, яростно заморгав. Теперь я не смогла удержать слезы, накатившие от боли, и обиженно засопела.

– Так больно? – спросил Гарри тоном врача.

– А ты как думаешь?

– Не думаю, что это перелом, – сказал Гарри, – но обратно кроссовку надеть мы не сможем. Донесешь ее в руке, не потеряй, как рюкзак, или нужно повесить ее тебе на шею?

– Очень смешно, – насупилась я. – И как же я пойду без обуви?

– Ты все равно не сможешь наступить на эту ногу, – пожал плечами Гарри. – Похоже на сильный вывих. У меня было такое. Как доберемся до дома, нужно будет подождать твою маму или моего отца и отвезти тебя в больницу. Придется вправлять.

Мое лицо