– Поездка за свой счет, – пояснил Олег, – изнаших один Гаврилов согласился. Короче, момент самый удачный, чтобы тихосвалить. Думаю, Рома Плотников меня прикроет, в случае чего скажет: «Олег уехалв архив, в библиотеку, изучать место преступления, встречается со своиминформатором…» Впрочем, интересоваться мной сейчас некому, настолькоисключительно сложились обстоятельства. И тут, как назло, дело ВиолыТаракановой. Я не могу его завалить! Только не перед повышением! Понимаешь?

– Да, – кивнула я.

– Мне нужно заниматься поиском убийцы, значит,операция откладывается. Но если не удалить гематому, последствия будутнепредсказуемыми.

– Пусть Роман без тебя поработает.

Куприн потер рукой лоб.

– Ты же его знаешь! Плотников хорошаяохотничья собака, неутомимый и очень обязательный сотрудник, но он способентолько исполнять приказы. У Ромы нет амбиций и карьерных желаний, он можетсутками сидеть в засаде или месяц изучать квитанции из химчистки, но это все. Ая после операции буду в наркозе и неадеквате сутки, а потом еще неделя уйдет нареабилитацию.

– И при чем тут я?

Олег осторожно потрогал свой затылок.

– Болит, зараза! Ты меня заменишь.

– Я? Тебя?

– Именно так. Больше мне некому довериться,только Роме и тебе. Всего-то неделю! А потом я вернусь и продолжурасследование.

Я растерянно посмотрела на бывшего мужа.

– И как ты себе это представляешь? Я прихожу втвой кабинет и говорю: «Здравствуйте, не верьте своим глазам, вы видитеКуприна»?

Майор начал гонять по столу крошки хлеба.

– Нет, конечно. Ты будешь искать убийцуТаракановой, Рома меня прикроет и предоставит тебе всю информацию. Он будет втвоем распоряжении и исполнит любые приказы.

– Но ведь Женя признался! – вдруг осениломеня. – О каком расследовании идет речь?

Куприн откинулся на стуле.

– Все не так просто. Да, Растова взяли дома втот момент, когда он паковал сумку. В бачке с грязным бельем обнаружили егорубашку, всю в крови Ольги. Кстати, давай называть жертву этим именем, я простоне могу произносить «Виола»… Под ногтями у Евгения нашли кожные частицы убитой,на палке, которой он ее колошматил, исключительно его отпечатки пальцев.Вдобавок на тумбочке лежал его же паспорт. И Растов сразу признался, несопротивлялся, не выкручивался. Едва увидел наших людей, тут же заплакал исообщил:

– Ребята, я не хотел! Напился вусмерть, непомню, как у незнакомой бабы очутился. Проснулся в кровати, думаю: «Жека, блин,ты где?» Поворачиваю голову… Жесть! Простыня, подушки, одеяло в крови, сам весьперемазан, в руке палка, а около кровати труп. Сразу понял, что стряслось: я,когда выпью, злой становлюсь. Небось приехал, а баба выпендриваться начала. Нуи вломил ей. Очень я испугался и убежал. Было начало шестого, народ еще спал,меня никто не видел. Я вообще ничего не помню! Я не хотел! Мне было жуть какплохо! Наверное, в ресторане наливали паленую водку. Никогда таким похмельем немучился».

– А как Растов оставил свой паспорт натумбочке? – задала я следующий вопрос. – Он что, демонстрировал его Ольге?

Куприн пожал плечами.

– Неизвестно. Документ он всегда носит присебе, в борсетке. Почему паспорт оказался на ночном столике, ему неведомо.

– Где Женя нашел орудие убийства?

– Палка с железным крючком служила дляраздвигания занавесок, Ольга держала ее в углу, около подоконника.

Во мне проснулся азарт спаниеля, которыйуслышал утиное кряканье.

– Скажи, когда вы приехали, шторы былизакрыты?

Олег нагнулся, открыл портфель, вытащилнесколько фотографий и ответил.

– Да, Ольга тщательно задернула гардины.

– А на палке обнаружили лишь отпечатки пальцевЖени? Других не было?

– Нет.

– Понимаешь? – воскликнула я.

Куприн кивнул.

– Остается удивляться, почему я сам не обратилвнимания на столь очевидную вещь. Ну конечно: Растов был мертвецки пьян, Ольгане стала бы просить его заняться шторами, она сама взяла палку.

– Ну! И где следы ее рук? – торжествующевоскликнула я. – Их там должно быть море.

Олег снова потрогал затылок.

– Значит, преступник убил Ольгу, потомтщательно протер палку и всунул ее в руку спящего Растова.

– Ты хочешь сказать, что жертву лишили жизни вприсутствии Женьки? Его подставили?

Майор спрятал фотографии.

– Я не подумал про деревяшку с крючком, иПлотников тоже нестыковку не заметил. Но вот отдать записи твоего автоответчикав лабораторию я допер. И выяснилась интересная деталь. Ольга произнесла всегопару слов и несколько раз «ма-ма-ма». Очевидно, она, как многие люди, в моментнадвигающейся опасности вспомнила о матери. Специалист сумел выделить фон. Назаписи есть некий шум, и сначала мне показалось, что это технический брак,помехи. Но после чистки на компьютере стало очевидно: женщина говорит, апараллельно идет «хрр-фрр-уфф-хрр-фрр-уфф!». Это храп, причем мужской!

Я схватила бокал и залпом выпила совершенноостывший латтэ.

– Нам удалось установить, что ее смертьнаступила около пяти утра, – повторил Олег, – но травмы, увечья, несовместимыес жизнью, были нанесены жертве раньше. Понимаешь? Судя по анализу крови Растова(его сделали после ареста), в организме парня было очень много алкоголя. Онмного выпил на вашем празднике?

– Я же не следила за ним. Вроде Женя казалсяотносительно трезвым, а потом гляжу – лежит лицом в салате.

– И во сколько ты его привезла к Ольге?

– Приблизительно в час.

– Он сам шел?

– Нет, мы его с огромным трудом вытащили измашины и еле-еле доперли до квартиры. Один раз даже уронили, но Женя непроснулся, продолжал храпеть. Просто человек-оркестр! Я еще тогда подумала, чтоненавижу пьяниц.

– И куда вы положили мужика?

– На двуспальную кровать.

– Тебя не удивило, что Оля решила устроить егок себе под бочок?