Они подчинились. Роланд сделал то же самое. Лежал,уперевшись подбородком в роскошный синий ковер, закрыв глаза, думая опроисшедшем.

– Извини меня, Эдди, – нарушил он тишину. – Вот какповорачивается колесо ка. Однажды мне пришлось просить о том же моего другаКатберта… и по той же причине. Ну почему я такой слепец? Высокомерный слепец!

– Извиняться тебе не за что. – Чувствовалось, что Эддинеловко.

– Есть. Я с пренебрежением воспринимал твои шутки. Но именноони спасли наши жизни. Извини меня. Я забыл лицо моего отца.

– Тебе не за что извиняться и ничьего лица ты не забывал, –возразил Эдди. – Против своей природы не попрешь, Роланд.

Стрелок обдумал последнюю фразу Эдди, и ему открылось нечтовосхитительное и ужасное одновременно: а ведь такая мысль никогда не приходилаему в голову. Ни разу за всю его жизнь. В том, что он пленник ка… об этом онзнал с раннего детства. Но вот насчет своей природы… своего естества…

– Спасибо, тебе, Эдди. Я думаю…

Прежде чем Роланд успел сказать, о чем он думал, Блейн Моноприбыл на свою последнюю стоянку. Всех бросило вперед по центральному проходу«баронского» салона. Ыш затявкал. Роланд плечом ударился о перегородку.Несмотря на толстую обивку, удар был так силен, что плечо сразу онемело. Люструкачнуло вперед и ударило о потолок. Их осыпало хрустальными осколками. Джейкоткатился в сторону, вовремя освободив люстре место для приземления. Клавесин-роялькинуло с возвышения. Он ударился о диван, перевернулся и застыл, издав долгийстон: б-р-р-р-а-н-н-н-г-г-г. Вагон перекосило вправо, и стрелок приготовился кпрыжку, чтобы прикрыть своим телом Сюзанну и Джейка, если вагон перевернется.Но он вернулся в прежнее положение, пол покачался из стороны в сторону иостановился. Путешествие закончилось. Стрелок приподнялся. Плеча он еще нечувствовал, но рука действовала – добрый знак. Слева Джейк уже сел и стряхивалс брюк осколки хрусталя. Справа Сюзанна пыталась остановить кровь, текущую изпореза под левым глазом Эдди.

– Приехали. – объявил Роланд. – Кто ра…

Над их головами громыхнуло, напомнив Роланду взрывы шутих,которые Катберт и Алан бросали в канавы, а то и выгребные ямы аккурат в тотмомент, когда в туалете кто-то справлял большую нужду. Однажды Катберт стрелялшутихами из рогатки. Только на этот раз они имели дело не с детскими шалостями.

Сюзанна вскрикнула, скорее от изумления, чем от страха,подумал Роланд… а потом они увидели дневной свет. Какое счастье. И свежийвоздух потек к ним через взорванный люк аварийного выхода. Еще лучше. Воздухпах дождем и влажной землей.

Что-то стукнуло, и из паза вывалилась лестница соступеньками-кольцами из скрученной стальной проволоки.

– Сперва бросаются в тебя люстрами, потом указывают надверь. – Эдди. пошатываясь, встал, потом помог подняться Сюзанне. – Если отменя хотят отделаться, я это сразу чувствую. Что ж, зажужжим, как пчелки, иупорхнем.

– Это по мне, – Сюзанна вновь потянулась к порезу под левымглазом Эдди. Он взял ее за руку, поцеловал пальцы и предложил не суетитьсяпонапрасну.

– Джейк? – спросил стрелок. – Как ты?

– Нормально. – отозвался Джейк. – А ты, Ыш?

– Ыш!

– Похоже, и у него все нормально. – Он поднял прокушеннуюруку, печально посмотрел на нее.

– Опять болит? – спросил стрелок.

– Да. Блейновы примочки больше не действуют. Ну и черт сними… так хорошо остаться в живых.

– Да. Жизнь хороша. Как и астин. Есть он у тебя?

– Ты про аспирин?

Роланд кивнул. Магическое лекарство из мира Джейка, названиекоторого он никак не мог произнести правильно.

– Девять из десяти врачей рекомендуют анацин, милый, –вставила Сюзанна, а когда Джейк вопросительно посмотрел на нее, добавила: –Наверное, в твоем времени им уже не пользуются, так? Ну и ладно. Мы-то здесь,сладенький мой, целые и невредимые, а это главное.

Она обняла Джейка, поцеловала его в лоб, нос, потом в губы.Джейк засмеялся и покраснел. – Это главное, и сейчас мы можем забыть обо всемостальном.

– Первая помощь подождет. – Эдди обнял Джейка за плечи иповел к лестнице. – Сможешь забраться?

– Да. Но я не смогу взять Ыша. Роланд, возьмешь его?

– Да. – Роланд подхватил Ыша и засунул за пазуху, как и втот раз, когда спускался в подземелье, преследуя Джейка и Гашера. Ыш таращилсяна Джейка блестящими, с золотистыми ободками глазами. – Поднимайся.

Джейк полез первым. Роланд следовал за ним, так близко, чтоЫш, вытянув длинную шею, мог обнюхивать пятки мальчика.

– Сюз? – спросил Эдди. – Тебя подсадить?

– Чтобы ты облапал мой аккуратненький зад? Ничего не выйдет,белый красавчик! – Сюзанна подмигнула ему и начала взбираться по лестнице.Подтягиваясь на мускулистых руках, опираясь о кольца культяшками ног.Поднималась она быстро, но не настолько быстро, чтобы Эдди не успел протянутьруку и ущипнуть за одно мягкое местечко. – О, моя непорочность! – вскрикнулаСюзанна, засмеялась и закатила глаза. А потом исчезла в люке.

Эдди остался один. Оглядел роскошный салон, который могстать гробом для их ка-тета.

Тебе это удалось, парень, раздался голос Генри. Удалосьзагнать дьявола в его костер. Помнишь, что я говорил этим недоумкам в проулкеза «Дали»? Джимми Полио и остальным? И как они смеялись. Но тебе это удалось.Ты отправил его домой с пером в заднице.

Так или иначе, но мы сделали его, подумал Эдди, и рука егонепроизвольно коснулась револьвера Роланда. На этот раз мы сумели остаться вживых.

Он начал карабкаться по лестнице, потом остановился,посмотрел вниз. Салон для баронов уже умер. Умер давно. Превратился еще в одинреликт мира, который «сдвинулся с места».

– Адью, Блейн, – бросил Эдди. – Счастливо оставаться,парниша. И он последовал за своим ка-тетом на крышу.

Джейк стоял на чуть покосившейся крыше Блейна Моно и смотрелна юго-восток, вдоль Тропы Луча. Ветер ерошил его волосы (теперь довольно-такидлинные, с такими в школу Пайпера определенно не пустили бы), сдувал назад, свисков и лба. Глаза мальчика изумленно раскрылись.

Джейк не мог сказать, что ожидал увидеть, – возможно, болеемаленький и провинциальный аналог Лада, но он и представить себе не мог, чтоувидит предмет, торчащий над вершинами деревьев соседнего парка. Синий навес,особенно яркий на фоне серого осеннего неба, укрывал от осадков зеленый дорожныйуказатель, на котором значилось: