Но едва девка понадеялась, что чудище про нее забыло, как мужчина снова объявился в Клюквинках.

Когда девушка наклонилась, чтобы вырвать упрямые сорняки на грядке с редькой, никого во дворе не было, а когда распрямила поясницу, Аир сидел на крыльце, откинувшись на локти, и глядел на нее не моргая. Деловой и наглый, ровно прохаживающийся по полю грач. Он сидел так, словно владел всем хозяйством до последней щепочки, а прочие жильцы служили холопами. Вот только одежа его была не нова и помята, а местами покрыта застарелыми пятнами.

– Соскучилась? – нахально подмигнул он.

Походя порадовавшись, что предстала перед женихом в том виде, на который мужчина вряд ли польстится, Ива вытерла рукавом лоб, отряхнулась от земли и поклонилась:

– И тебе поздорову, добрый молодец.

Тот насмешливо кивнул: не хвораю, как видишь. Не успела Ива сделать шаг к Аиру, как ей наперерез кинулась мать, не выпускающая из рук мотыги.

– С чем пожаловал, гостьюшка? – поинтересовалась она, невзначай воткнув орудие в землю перед собой.

Хозяин вскинул брови. Давно ему не грозили, а уж мотыгой и вовсе никогда!

– Да вот, за наградой явился.

И так посмотрел через плечо Лелеи на ее дочь, что женщина ажно увеличилась размерами, как перепугавшаяся наседка.

– Мы тебя, добрый молодец, сердечно благодарим, что за Иву вступился. Однако ж не для того она свою честь обороняла, чтобы…

– Матушка! – вовремя спохватилась Ива. – За рубахой он! За рубахой!

– Что?

Девушка потупилась:

– Рубаху я ему… обещала…

– Рубаху?

– Льняную такую, – подтвердил Аир. – С вышивкой.

– Это ж на кой тебе, добрый молодец… – начала Лелея, но осеклась.

Одежа у гостя то ли на солнце выгорела, то ли, напротив, в сырости перележала, обновить ее и впрямь стоило.

– Взбрело вот в голову, – хмыкнул Аир. – Что с нас, чужаков, взять?

Лелея кивнула: и верно, какой спрос с чужаков, толпами приезжающих в Клюквинки токмо за-ради участия в праздниках. Этот вон и вовсе темечком стукнутый, иначе бы в божий суд не ввязался. Ну, рубаха. Пусть ему!

Ива умылась из рукомойника и взбежала по крыльцу, первой вошла в дом, показывая гостю, что его там зло не ждет. Когда же за нею попыталась последовать мать, Аир перекрыл вход рукой.

– Эт-то что еще такое? – взбеленилась женщина.

Ее что же, в собственную избу не пускают? Да она сейчас этого нахала…

– Матушка! – Ива подоспела как раз, чтобы мать по незнанию не наговорила такого, чего Хозяин не стерпит. – Мы только мерки снять!

– Ничего, я рядышком постою. Может, присоветую что, – уперлась женщина.

Аир руки не убрал и заявил, бесстыже улыбаясь:

– А я стесняюсь.

– Да кому ты нужен! – озлилась Лелея. – Тощий, бледный… Смотреть еще на тебя! – Но когда дочь взмолилась, мол, мы же рядышком, а ты во дворе, смягчилась. Чужак и правда спас их от позора. Быть может, стоит ему маленько попустить за это… Да и слушать под окном куда как удобнее, чем смущать молодых своим присутствием. – Идите, что уж…

В избе Аир тоже повел себя хозяином. Заглянул за заслонку печи, понюхал крынку с простоквашей, утащил из стопки, прикрытой полотенцем, пирог с требушками.

– Ну? – поторопил он девушку.

Спохватившись, Ива сбегала за рубахой. Покамест она попросту сметала два полотна и наметила, где можно сделать вышивку, чтобы не сидеть без дела, пока защитник не явился. Только успела вытащить из сундука да расправить, а Аир уже затолкал за щеку остатки первого пирога и принялся за второй. Ива, не удержавшись, хихикнула: вот он, ужасный Хозяин болота! Жует пироги в ее кухне!

– Примерить надобно…

Зажав пирог в зубах, Аир стянул через голову платье. Ива тут же отвернулась, но Хозяин невесть как оказался рядом и прошептал на ухо:

– Что ж не смотришь? Али у тебя глаза на затылке?

– Нет…

Девка и рада была бы, не окажись у нее глаз вовсе или, как у бабки, будь они незрячими. Потому что Аир стоял совсем рядом, ближе нужного, а она только и могла на его грудь пялиться.

– Вот… – Она пихнула ему выкройку.

Аир, наглец, не просто ткань принял, а еще и ладони девушки мимоходом погладил. Та вздрогнула – холодно!

Выкройка оказалась плоха. По росту коротка, а в плечах вошли бы три таких Аира. Отца Ива побоялась просить примерить, вот и вышла несуразица.

– Я сейчас!

Принесла ножницы и булавки, взялась собирать ткань, отмечать, где велико.

Гость молчал. Ива и впрямь поверила, что он за одной лишь рубахой явился. Но как ни крути, а бед с собой Хозяин болота тоже принес. И надобно было что-то с ними думать.

– Ключинка ни с того ни с сего заболотела… – издалека начала девушка.

Аир самодовольно хмыкнул: он и так это знал.

– А намедни я из колодца болотную жижу вытащила.

– Из колодца? – напоказ удивился Хозяин.

– Из него…

– Болотную? – Удивление в его голосе все боле походило на издевку, но Ива еще раз подтвердила. Аир же поцокал языком и, не скрывая удовлетворения, протянул: – Како-о-о-ое горе!

Ива нахмурилась. По всему выходило, что случайностями эти беды не были.

– Думается, это Хозяин болота на нас порчу навел.

Аир развернулся лицом и развел руки в стороны, чтобы удобнее было править выкройку спереди.

– Неужели? – ухмыльнулся он.

– А раз он порчу навел, он же может ее и снять. – Ива опустилась на колени, замеряя длину одежи, и закончила с нажимом: – Ежели хорошо попросить.

Черты Аира заострились. Он и без того походил на черную птицу, а ныне еще и казалось, что птица та давно померла и сгнила, один скелет через перья проступает. Бледная кожа на мгновение разукрасилась смоляными полосами. Он поймал девушку за подбородок, заставив посмотреть в глаза.

– И как же ты стала бы его просить, Ивушка? – так ласково, что прошиб холодный пот, спросил он.

Ива выдержала взгляд, не зажмурившись.

– Мне нечего дать Хозяину болота, – признала она. – Все, что имела, я и так ему уже предложила. Но если он хочет мою жизнь, то пусть… – Голос все же дрогнул. – Пусть забирает только мою. Пусть не трогает деревню…

Аир отпустил ее и… расхохотался.

– Ох, девка! – Он аж ударил себя по колену, как развеселился! – Проторговалась ты!

Ива подскочила, зажимая себе рот руками, будто это могло заставить мужчину говорить тише: наверняка же мать караулит под окном и ни слова не пропустит! Аир понял молчаливый жест и сжалился, понизил голос:

– Неужто думаешь, что можешь выкупить у чудища лесного то, что он и так возьмет, когда пожелает?

Девушка неуступчиво подбоченилась:

– Но не пожелал ведь! Я к нему явилась, просилась