несла это бремя вот уже сорок лет, успев поучаствовать во множестве сюжетов. И отвечать на вопросы очень любила.

– Конечно, дорогая. Что ты хочешь узнать?

– Возможно, в последнее время вы видели кого-нибудь подозрительного перед моей квартирой? Или просто на территории жилого комплекса? – с замиранием сердца спросила Тина.

Соседка всерьез задумалась.

– Был странный парнишка, но он, как выяснилось, рекламные листовки разносил. Больше никого не припомню, – она внимательно присмотрелась к Тине. – А что такое? Неужели что-то стряслось?

– Нет, просто в последнее время под дверью подарки нахожу, вот думала, может, вы видели, кто их оставляет.

Эта полуправда вполне удовлетворила соседку.

– Слышала-слышала, что у тебя ухажер появился. Так выходит, и ты не знаешь, кто это?

Тина отрицательно покачала головой. Она не боялась касаться этой темы, потому что понимала: о странных подарках, что начали появляться перед ее квартирой на прошлой неделе, непременно уже было известно и соседке, и всем жителям дома. Это не смогло бы остаться тайной даже в обычном мире. А здесь, когда рядом с Тиной жила профессиональная сплетница – и подавно.

Но ее удивило то, что соседка, судя по реакции, ничего не знала о приступе истерики сталкера. Никто не видел растерзанные подарки и приколоченного к двери медведя. И конверт с фотографиями тоже сумел избежать чужого внимания.

– Если еще увидите кого-то незнакомого, расскажите, пожалуйста, мне, – попросила Тина.

Она чувствовала себя проигравшей. Такая феноменальная изворотливость сталкера могла быть просто его особенной способностью. Но еще это могло значить, что Тина угодила в какой-то сумасшедший сюжет, который теперь укрывал ее преследователя от преждевременного разоблачения.

Медленно бредя по освещенным фонарями улицам к станции метро, Тина особенно остро ощущала свое одиночество. Ей не с кем было поделиться своими подозрениями. Не у кого было попросить совета или узнать другую точку зрения.

У нее были друзья, даже какие-то робкие зарождающиеся отношения. Тине было на кого положиться, были люди, готовые подставить плечо, но в то же время не было совершенно никого.

То, о чем она могла бы рассказать, ее не пугало. Но этот невыразимый, отчаянный ужас, который порой накатывал на Тину в моменты, когда она особенно остро осознавала, что в этом мире она живет всего лишь второй год и мир этот совсем ненормальный, разделить ей было не с кем.

В попытках отогнать упаднические мысли, Тина с запозданием поняла, что не может идти к больному с пустыми руками. Натан пробыл один весь день. Больной и ослабленный…

– Расскажи мне, великий интернет, с чем ходят в гости к больным, – пробормотала Тина, на ходу вбивая запрос в поисковике.

Станция метро от ее дома была в десяти минутах ходьбы, но, привыкшая себя приятно удивлять, Тина добралась до нее за семь.

Эскалатор этим вечером спускался особенно медленно. Яркие рекламные щиты подсвечивали отделанные гранитом стены, что, впрочем, ничуть не спасало. Атмосфера на станции была холодной и серой. Никаких картин, мозаики или других украшений, только ровные, резкие линии, холодный камень и выбитые прямо на стенах цитаты каких-то военачальников. Даже название у станции было скупое и воинственное «Рубеж».

Тина, когда только попав в этот мир, пыталась узнать его через историю и пришла к довольно неутешительным выводам: если бы ей пришлось заново сдавать экзамены, она бы все завалила. В литературе, кинематографе, изобразительных искусствах – везде Тина находила тонкие, деликатные изменения, которые лишь сильнее подчеркивали чуждость этого мира. Успокаивающе неизменными оставались лишь точные науки, к которым она никогда не тяготела.

В какой-то момент, осознав, что вновь начинает падать в паническую яму, она перестала копаться в строении этого мира. Отпустила его. Приняла как должное. И начала учиться заново.

Ей повезло, и в университете каких-то особенных школьных знаний не требовалось. Она могла усваивать материал, как и все, постепенно привыкая к несоответствиям, все еще порой мучительно царапавшим ее восприятие старыми воспоминаниями.

Но сейчас, скользнув равнодушным взглядом по яркой, завлекательной рекламе, обещавшей дешевый отдых на острове, о существовании которого Тина узнала совсем недавно, она сосредоточила все свое внимание на списке кафе, располагавшихся недалеко от дома кузенов.

Потребовалось тридцать минут и одна быстрая пересадка, и Тина вышла на яркой, изящной станции метро, невольно навевавшей мысли о дворцах и излишествах.

Позолота отражала сияние низких многоярусных люстр.

Роскошь Тину не поразила, хотя до этого ей еще ни разу не доводилось бывать на станции «Воительница Солнца». Хотя она знала, что и название станции, и витражи на стенах, подсвеченные изнутри светильниками, отсылали к местной и очень популярной легенде о девушке, получившей дар солнца. Она пошла добровольцем на войну, хорошо себя показала и даже умудрилась спасти наследного принца, после чего стала его личным рыцарем. Шестой в списке его личных рыцарей, но об этом не принято было упоминать. Долгое время цифра шесть считалась проклятой в этом мире. С недавних пор ее реабилитировали, но старые страхи не так-то просто изгнать…

Чем заканчивалась легенда, Тина не знала и не стремилась выяснять, справедливо полагая, что в конце была либо свадьба, либо похороны. Она склонялась ко второму варианту, раз героиню наделили числом с таким негативным смыслом.

Хотя перед витражом, на котором светловолосая девушка в сияющем доспехе, стоя над обрывом, распростерла свои солнечные крылья, Тина невольно остановилась на несколько мгновений. В этой картине было столько свободы и счастья, что она просто не могла отвести взгляда.

Но телефон дрогнул в ее руке, оповещая о новом сообщении, и магия развеялась.

Заказ, который Тина сделала, дожидаясь поезда на своей станции, был готов.

Оптимистично настроенная, она поднялась в город и вынуждена была столкнуться с суровой реальностью. На улице снова шел дождь. Сильный и холодный.

От метро до кафе, где Тина сделала заказ, она добежала частично сухой. В кроссовках только-только начинало неприятно хлюпать, а кожаная куртка еще как-то спасала от дождя.

Ворвавшись в маленькое теплое кафе, в который уже раз за последние десять минут ругая себя за то, что не проявила бдительность и не взяла с собой зонтик, Тина с несчастным видом забрала свой заказ, прижала бумажный пакет к груди, понимая, что он не переживет этот забег, и рванула в непогоду.

Еще через двадцать минут, запыхавшаяся и мокрая насквозь, она стояла в холле многоэтажного элитного дома и гадала, пропустит ли ее охрана. Эйдан должен был предупредить о ее появлении, но едва ли он ожидал, что Тина заявится в таком жалком виде…

– Переждите дождь на крыльце, – велел мужчина за стойкой охраны, брезгливо глядя на девушку. – И поскорее.