не могла сказать, когда мы лежали рядом, потому что боялась одним неправильным словом разрушить эту хрупкую гармонию? Что, если ты услышишь? Обнимешь и поцелуешь меня решительно и смело, как умел в восемнадцать, когда мы ужасно стеснялись друг друга и не знали, сумеем ли быть вместе? Что, если мы начнем все сначала, прямо здесь, около твоего дома?

Что, если бы ты никогда не уезжал? Если бы мы все еще жили в той холостяцкой квартирке, где раковина нависала над унитазом, а наши неловкие движения вечно не вписывались в пространство, которое мы создали вместе? Что, если бы набожная домовладелица и дальше продолжала портить нам вечера своими туманными проповедями о спасении, и искуплении, и о карах небесных для тех, кто не уверует? Что, если бы мы и дальше верили друг в друга? Если бы мы смогли перечеркнуть все наши ошибки? Что, если бы я действительно перестала думать о твоих? Что, если бы сказала, что по-настоящему сожалею о своих? И ты каждый вечер возвращался бы домой к телевизору, всегда включенному на твоем любимом канале, к вкусному ужину на столе, а я болтала бы по телефону с твоими родителями, потому что решила попытаться наладить отношения? Что, если бы я изменилась ради тебя? И ты тоже изменился бы ради меня?

Что, если по странной прихоти судьбы нас обоих настигла бы амнезия? И мы бы забыли все друг о друге – наши имена и дни рождения, тайны и секреты, неудачи и триумфы, как в том фильме, где Джиму Кэрри пришлось прятаться под кухонным столом матери в надежде, что его разум так никогда и не вернется? Что, если бы я заметила тебя в магазине, в отделе, где ты всегда покупал оливки, а ты увидел бы, как я морщусь от отвращения, и это снова показалось бы тебе очаровательным, а не противным? Что, если бы ты спросил, как меня зовут? А я бы тебе ответила?

Что, если бы ты пригласил меня на свидание – милое и простое, в том старом итальянском бистро, которое так нам нравилось? И мой смех показался бы тебе знакомым? Что, если бы мы почувствовали необъяснимое и непреодолимое притяжение? Если бы наши головы ничего не вспомнили, но руки так никогда и не забыли бы, каково это – касаться друг друга? Что, если бы все это было самым странным и одновременно самым естественным и понятным из того, что с нами случалось?

Что, если бы мы все начали сначала – каждый первый раз, каждый промах, каждое препятствие на нашем пути? Если бы теперь мы постарались? Что, если бы везде, где мы сворачивали направо, мы бы свернули налево? Если бы мы попытались решить все проблемы, перед которыми спасовали когда-то? Что, если бы мы орали друг на друга так яростно и громко, что все соседи включали бы свет и с тревогой выглядывали из дверей, но все же каждый раз мы решали бы остаться вместе? Что, если бы я сжала твою руку на пятьдесят третьей годовщине нашей свадьбы и поняла, что я не могла принять лучшего решения, чем прожить с тобой всю жизнь? Если бы нам это удалось? Если бы наша история длилась всю жизнь и была бы так прекрасна, что могла стать сюжетом для романа?

А что, если я ошибаюсь?

Что, если в ту самую секунду, когда ты вышел за дверь, я поняла, что у этой истории может быть только одна развязка? Если мы действительно перепробовали все и поняли, что ни бумбокс, ни амнезия, ни самые крутые повороты судьбы не могут нас спасти? Что, если я тебя отпущу?

Что, если мы продолжали жить своей жизнью, были счастливы от всего, что происходило, иногда терялись, но на самом деле никогда по-настоящему не держались друг за друга. Что, если нам это не нужно? Что, если когда-нибудь мы откроем такое непостижимое счастье, какое и не думали искать? Если наши жизни пересеклись только для того, чтобы создать контраст для тех историй, которые случатся с нами после? Что, если в самом конце мы сожмем покрытые морщинами руки совсем других людей и вспомним, какие невероятно счастливые жизни прожили с ними?

Что, если я никогда не сумею тебя вернуть?

И что, если – как бы ни было больно это признать – именно так выглядит счастливая развязка нашей истории?

Как любить того, кого нельзя удержать

Все мы влюбляемся во временных людей. Они входят в нашу жизнь стремительно и так же стремительно покидают ее. Они уносят с собой свои блестящие умы, потрясающие тела, распахнутые сердца. Они – ураганы, безумия, катастрофы; они освещают нашу жизнь, как солнце, и мы с радостью добровольно сдаемся им.

Нам хочется укрыться от бурь, которые эти люди несут с собой, но в то же время мы хотим оказаться в самом их эпицентре. Нам хочется их хаоса и безумия.

Нам советуют не влюбляться в таких людей. Но мы не можем это контролировать, даже точно зная, что не сумеем их удержать. В них нельзя не влюбиться!

Мы хотим их сейчас и навсегда. Мы мечтаем об их сонных улыбках за утренним кофе и их крепких объятиях перед сном. Нам хочется пить с ними вино субботними вечерами и нежиться в постели воскресными утрами. Нам хочется их слов и их молчания, всего лучшего и худшего, что есть в них. Нам хочется их целиком и полностью, но иногда они дают нам лишь небольшую часть себя. И как мы поступаем?

Когда мы не можем удержать этих людей, мы прячем воспоминания о них глубоко в сердце, чтобы всегда держать при себе. Мы вспоминаем их смех, когда на улице льет дождь, вспоминаем изгибы их тел, когда нужно почувствовать, что в этом мире все не так плохо. Мы воскрешаем в памяти счастливые моменты, которые разделили с ними, чтобы не дать им раствориться во времени. Мы дарим им бессмертие. Мы храним их живое дыхание в древних музеях нашего разума.

Потому что любви не нужно длиться вечно, чтобы остаться с нами всегда.

Мы не должны ненавидеть тех, кого нам не суждено было удержать. Мы не должны избавляться от мыслей и эмоций, связанных с ними. Мы можем оставить себе все это. Они могут быть важными для нас. Нам можно влюбляться и в тех, кто точно не будет держать нашу дрожащую морщинистую