руки были не свободны в отличие от его, рук, вытворявших немыслимые, бессовестные вещи со мной.

Его взгляд! Ну что за испытание для моего благочестия и совести. Сата́нов им меня только что раздел и в каких только позах ни представил.

— Будет ещё лучше, чем в кабинете у следака. Потом просить будешь добавку. Сама.

Вот нахал!

— Всё, что было в СИЗО, останется в СИЗО, — проговариваю я.

Сатано́в искушающе улыбается. Остаться-то останется, но аукаться мне будет долгое время. Пока работаю на него. Вдруг ловлю себя на мысли, что работать на него мне нравится. О, божечкит-кошечки, как же низко я пала, если у меня в мыслях только одно… И это не огромного размера его… чемодан.

— Чемодан, Андрей Александрович, — бормочу я и повинуюсь его руке, которая тащит меня в спальню.

Собираем чемодан. Причём его.

— Хорошая девочка, — в благодарность произносит Сата́нов и вывозит его из спальни.

— А мой? — в недоумении произношу ему вслед.

— Я твой собрал уже, — произносит босс будничным тоном.

— Мой собран?! — спешу за ним в гостиную.

— Угу, помощник постарался, толковый парень, всё по моему вкусу подобрал, — Сата́нов говорит это как бы между прочим.

Идёт к кухонному острову, на котором лежат бумаги. Меня пробирает холодный пот. Нет, вы можете себе это представить. Его помощник, это даже не девушка, собрал мне чемодан! Руки чешутся открыть. Но у нас нет времени.

— Подожди-ка, а как же… — руками указываю на свою фигуру.

— Я примерно знаю твой размер, что-то может быть немного больше, это ничего страшного, оверсайз в трендах, а если чуть меньше, то твоя фигура от этого станет только ахуеннее, — Андрей Александрович немного задерживает на мне свой взгляд.

Краснею от удовольствия и произношу:

— Спасибо, — затем спохватываюсь и откашливаясь, произношу, — надеюсь вы…

— О, не надейся, твоих хэбэшек там нет, — берёт бумаги и его губы трогает улыбка.

Моё лицо вытягивается.

— Представляю, что там, — упавшим голосом проговариваю я.

Сата́нов подходит ближе, так моих обонятельных рецепторов касается его аромат. Чёртов аромат от которого у меня подкашиваются ноги.

— Покупаю только практичные вещи, — произносит босс, я в это время облегчённо вздыхаю, а его губы касаются моих ушей, щекоча и он шепчет, — чтобы как можно быстрее избавить тебя от одежды.

Задыхаюсь и мои губы приоткрываются. А беспокойные дыхания неровным пунктиром отправляют сигнал СОС в пространство. Сата́нов не притрагивается ко мне, но его взгляд осязаем кожей. Голова начинает плыть как и его взгляд.

— Мне очень хочется узнать, как я вылечу на острова, — всё же остатки разума собираются в какую никакую, но кучку.

— Почему нет? — Сата́нов тоже нехотя выплывает из такого же состояния, что и я.

— У меня нет заграника, да и виза… — начинаю было я.

Сата́нов показывает мне мой заграничный паспорт. Беру в руки. Хрустит новенькими страничками.

— Как? — меня всё это поражает.

— Не имей сто рублей, а имей… впрочем и сто рублей не повредит, — Сата́нов слегка щёлкает меня по носу, — а виза для россиян не требуется. Правда сейчас на Мальдивах сезон… — Сата́нов опускает взгляд на мои губы, — влажный, — а я снова красная как помидор, умеет этот адвокат ставить в тупик, недаром лучший в своём ремесле.

— Ничего, главное не я, — ставлю Андрея Александровича на место, — бумаги с делом и показываю на увесистую папку с ручками, — я планирую там работать.

Сата́нов хмыкает.

— Похвальное рвение, Иванова, а теперь посидим на дорожку и вперёд.

Через какое-то время мы грузимся на самолёт. Причём даже не в бизнес-класс. Про себя называю Сата́нова жмотом. Открываю бумаги и ещё раз просматриваю главные вехи в деле, для себя связывая некоторые моменты.

Сата́нов совершенно расслабленный сидит в кресле, попивая Пина Коладу.

— Схема хитрая, Андрей Александрович. Думаю Оболенский как и вы только ступенька. Одно только странно, уж больно налоги нарочито выделены, выставлены вперёд. Как будто схема сложная, но если вглядеться, то любой студент экономического ВУЗа посидев вечерок-другой справится, — кумекаю, и мне это не нравится.

— Схема, которая прикрывает другую схему, более глобальную, — довольно проговаривает Сата́нов и смотрит на меня, приподняв бровь, — мне даже пожалуй понравится трахать тебя и в другие дни недели, Иванова.

— Вы чё несёте? — краснею я, вытягивая шею посмотреть, чтобы никто не услышал его бесстыжие слова, — забудьте, я отрабатываю свой долг. Я никогда не буду Вашей.

— Никогда не говори никогда. И признайся тебе же понравилось… — босс удерживает мой взгляд.

Искуситель хренов! Я оживаю в этих приключеньках. Как на русских горках. Так же стремительно и… страшно. Андрей Александрович знает. Босс довольно улыбается.

Но вдруг я хватаю его за руку.

— И он тут, — произношу я и киваю в сторону входа.

Сата́нов выглядит спокойным, но я вижу, как нервно пульсирует на его лбу венка.

Глава 19

Оболенский с совершенно скучающим видом пробирается по салону.

Мне становится не по себе и у меня само выскакивает:

— Не слишком ли много миллионеров на один квадратный метр самолёта?

Рядом хмыкает Сата́нов.

— Верно подмечено. И действующее лицо здесь не одно, — он указывает кивком на несколько сидений впереди.

— Мать моя… — я прикусываю вовремя язычок, заметив жирный затылок важного человека перед которым даже Оболенский "млел", — что вообще здесь происходит?!

Оболенский садится в нашей зоне видимости, впереди нас и нервно посматривает на жирного. Сата́нов молчит.

— Вы зачем меня опять во всё это втянули?! — я старюсь не шуметь, но люди вокруг всё равно оборачиваются на нас.

— Тише, — его взгляд остр, внутри чую закипающий вулкан.

Но что он мне сделает, пока все на нас смотрят?

— Тогда надо было поделиться своими планами, — шиплю я на него.

— Иванова, рот закрой! — бешено шепчет он, его желваки ходят по лицу как сумасшедшие.

Взгляд так горит, что я боюсь сгореть в нём, но он меня распаляет ещё сильнее.

— И не подумаю. Пока не расскажете, — упрямо твержу я, правда снизив тон голоса.

На меня смотрит строгим взглядом пожилая дама. Я беспечно машу в сторону Сата́нова с видом ну что мол взять с мужика.