— Трусики, — беспечно пожимает плечами.

Понимаю свою оплошность. Точные формулировки, точные вопросы. Чёрт возьми этого адвоката вместе с его огромным… о, чёрт, не смотри… только не смотри вниз!

— Я другое имею в виду, — произношу сквозь зубы, злясь саму на себя, от его потрясающего запаха парфюма, геля для душа, его кожи меня трясёт словно в лихорадке.

Он приподнимает бровь, а я чувствую, что с ней у моего босса приподнимается и кое-что другое. Мне бы бежать, но я словно приклеиваюсь к месту.

Нервно облизываю губы, проследив взглядом за тем как он жадно наблюдает за движением моего языка.

— Почему… здесь так мало… материала? — мысли путаются.

Наши тела так близко друг к другу, что мне кажется, что вокруг нас зной, а моё тело трясёт в морозной лихорадке. С меня мигом спадает вся спесь, злость и желание сопротивляться и орать.

— Помощник справился на ура, — хрипло проговаривает Сатано́в (не иначе).

И приседает возле моих ног.

— Предлагаю померять, Иванова, — он поднимает свой невозможно горящий, с поволокой возбуждения взгляд.

— Чего? — шёпотом спрашиваю я.

— Ну чтобы ощутить все преимущества такой детали женского гардероба. Мы же не в прошлом веке, Иванова. Или ты меня боишься? — звучит как вызов.

— Нет… — слегка растерянно, голос звучит как чужой, я не верб, что я могу такое говорить.

Мне бы уйти, послав его на все три буквы, но взаимодействие такое горячее, что у меня нет ни на что сил. Ни на что кроме того, как переставить ноги.

На пол падает полотенце, не без помощи Сатано́ва, слегка потянувшего его снизу. Я оказываюсь полностью обнажённой перед ним, не считая трусиков у самых щиколоток. Я тут же прикрываю грудь и пах.

— Убери руки, — раздаётся такой силы рык, что я вздрагиваю.

Его горячие сухие ладони с венами, увившими руки и узловатыми пальцами, вместе с верёвочками трусиков скользят по моим ногам, подбираясь к бёдрам.

— Ножки раздвинь, — так же хрипло просит Сата́нов.

— А? — ничего не слышу, кроме ощущений и волн возбуждения накатывающих на меня каждый раз, когда его волшебные пальцы касаются моей знойной кожи.

Я не знаю почему, но слушаюсь его и слегка развожу ноги. Тело ведёт себя как предатель, словно бы живёт отдельно от моего сознания.

Сатано́в беспрепятственно натягивает бельё на мои бёдра. Его горячее дыхание прямо у меня в паху. Я прикусываю губу в панике, ощущая, что буквально теку. Наши взгляды встречаются. Мой смущённо и умоляюще смотрит на него, его же бесстыже скользит по моей фигуре. Стальной плоский торс с венками, бегущими к аккуратно подстриженному паху слегка подрагивает. Налитый кровью идеально стоящий член пульсирует, истекая каплями смазки.

Сатано́в грубовато берёт меня за бёдра и отводит немного в сторону. Моей кожи жадно касается его горячий язык. Мы не отрываем друг от друга взгляды. Андрей Александрович слизывает мой сок, короткой струйкой бегущий по внутренней стороне бедра. Не спеша, смакую как дорогущий деликатес.

— Такая голодная, Иванова, да? Такая страстная девочка, м? Ахуенная… — его вздох выдаёт сильное напряжение и восхищение (?).

Он же ещё чуть-чуть и набросится на меня словно зверь в лапах которого оказалась манящая и вкусная добыча. Пора бы прекращать, но у меня нет сил. Я чувствую себя такой красивой и желанной, что от одной этой мысли у меня кружит голову.

Мужские губы и язык проводят по блестящим смазкой половым губам, слегка щекоча и ещё сильнее вызывая нестерпимую муку напряжения. Низ живота беспощадно ноет, прося его наполнить.

Всхлипываю. Язык вторгается дальше. Ощущения острые, ещё и от того, что босс хочет не меньше моего. Не поехать бы кукухой…

Сатано́в поднимается, поцелуями на моём теле чертя карту. Чтобы вернуться? Под его губами расцветаю. Как и засосы словно цветы. Или клеймо что теперь я только его?

Я невольно стону, прикрывая на миг глаза.

Его губы теперь на моих губах. Грубо, беспощадно, по-собственнически он раскрывает их и горячий язык с моим запахом врывается в мой рот, вытрахивая его. Меня бросает в жар, я льну к его упругому телу, что взаимно вторит моему порыву

Чтобы не потерять равновесие, обвиваю его шею руками, запускаю пальцы в густую и жёсткую шевелюру, слегка оттягивая их на затылке. Мужчина сдержанно рыкает мне в губы.

Его руки лихорадочно сжимают мою грудь, блуждают по моей спине, мнут попу. Он подхватывает меня под ягодицы и усаживает на комод.

Его горячий огромный член утыкается прямо в мои половые губы.

— Мля, Иванова, ещё никого так сильно не хотел… — хрипит Сатано́в.

Андрей Александрович вдавливает меня в стену, сдавливая горло, затем обхватывает ладонями и оттягивает соски на том уровне когда очень сладко, но ещё чуть-чуть и станет больно. Затем оставляет моё тело и вновь дарит страстный поцелуй от которого кружит голову.

Он отводит жемчужную нить в сторону, пальцем пройдясь по текущей дырочке, и направляет член в меня, скользит по половым губам налившейся головкой, смешивая наши смазки. Я дрожу как в лихорадке, босс дышит так часто и громко, что мне кажется у нас на двоих одно огромное сердце и что остановись оно сейчас мы бы оба умерли в один миг.

— Я… я… Секс для меня это не просто так. Андрей Александрович… я могу показаться вам несовременной и тёмной, но я не могу трахаться, я могу заниматься любовью…и с мужчиной, с которым буду всю свою жизнь… — шепчу сбивчиво, пока его подрагивающий от возбуждения член раздвигает мои влажные складки.

Сата́нов замирает и опускает голову. Он отдувается и вновь бросает на меня взгляд. Только теперь страсть быстро прячется в его синих глазах, но что-то ещё, что безвозвратно ускользает от меня.

Он молчит и чем дольше продолжается молчание, тем больше у меня внутри что-то больно рвётся. Я что влюбилась? Дурочка какая! Нет-нет-нет. А что я хотела, чтобы он плюхнулся передо мной на колени и признался в неземной любви?! Он ясно дал понять мне, что ему надо. Он не обманывал и не внушал ложных надежд. Он хочет меня, да и просто я удобная. Меня удобно трахать в офисе по средам и пятницам вечером, а иногда в выходные, а затем не заморачиваясь вернуться к своим делам.

Для мужчин всё просто. Они разделяют постель и любовь. Я же привяжусь эмоционально, если позволю ему