Он продолжал говорить, вспоминая прошлое житье, про одиночество мастера — даже друг не приехал, сломал ногу, а что дальше… видать, ничего хорошего. Старость не радость. А теперь еще и это…

…Полицейский и его помощник прибыли в пять утра. Молодые необтертые парни, оба местные. Постояли над жертвой, явно не представляя, что делать. Иван снова повторил свой рассказ. Федор сказал, что нужно написать протокол; упаковать в полиэтиленовый пакет подсвечник — тот, что, возможно, зажег убийца. Хотя может и жертва. И шарф. А также проверить время на будильнике…

…Миша спал или делал вид, что спит. Федор тронул его за плечо. Он открыл глаза, уставился на них, в глазах его было изумление. Рывком сел на кровати, забормотал:

— В чем дело? Что вам нужно? Что случилось?

— Ваша подруга была убита сегодня ночью, — сказал Федор, глядя на него в упор.

— Убита… что вы несете? Как убита? Зоя? Где она?

— В гостиной. Вы знали, что у нее ночная фотосессия?

— Знал! Она сказала. Я был против, но она… Я могу ее увидеть? Что с ней?

— Она была задушена. Вы выходили из комнаты ночью?

— Нет… — Лицо у него было перевернутое. Не то хороший актер, не то действительно потрясен. — Я даже не слышал, как она ушла.

— Вы слышали будильник?

— Нет, я принял снотворное. — Он потер лицо руками. — Совсем не могу спать в этом проклятом доме. Лучше бы мы уехали… ушли пешком! Зоя просила…

— Я могу взглянуть на будильник?

Миша кивнул на тумбочку. Федор достал из кармана носовой платок, осторожно взял изящную вещицу — часы в виде шара на тонкой ножке, похоже, золотые. Будильник был поставлен на два тридцать…

…В семь Федор попросил Лизу собрать всех в кухне. Гостиная была закрыта. Они собрались — недоумевающие, сонные, ничего не понимающие. Недовольные. Федор рассматривал их лица и медлил; ему казалось, что он заметит! Должен заметить. Выражение лица, гримасу, отведенные глаза, уклончивый взгляд… что угодно! То, что укажет на убийцу. Убийца был единственным, кто знал, что случилось. Но он ничего не заметил. Они все таращили на него глаза и перешептывались. Елена криво ухмылялась…

— Я попросил вас собраться, чтобы сообщить, что ночью в доме произошло убийство.

Федор видел, как улыбка на лице Елены сменилась растерянностью. Как побледнела и облизала мгновенно пересохшие губы Марго. Как они переглянулись и тут же отвели взгляд. Как беззвучно охнула Стелла. Дим пристально всматривался в его лицо, словно боялся пропустить хоть слово. Наташа-Барби сидела с опущенными глазами, ее руки были сложены на коленях; на ее лице не отразилось ровным счетом ничего…

— Позвольте! Как — убийство? — поднялся Артур. — Что вы… как это понять? Кто убит?

— Зоя! — выпалила Елена. — Ее здесь нет. Это Зоя?

— Иван, это Зоя? — спросил Дим. — Она говорила, что у вас ночная сессия! Что случилось?

— Она была мертвая, когда я пришел, — сказал Иван.

— Какой ужас! — вскрикнула Стелла.

— Как ее убили? — спросил Артур.

— Она была задушена, — сказал Федор. — Постарайтесь припомнить, возможно, вы слышали что-то ночью, шаги, голоса…

Они переглянулись. И… промолчали.

— Кто знал о фотосессии?

— Я знала! — Елена подняла руку. — Мы с Марго знали, нам Зоя сказала. Все знали! Она рассказывала в гостиной, все там были.

— Все знали, — повторила Марго.

— Мы ничего не знаем, — прошелестела Стелла. — Наша комната на втором этаже.

— Я не выходил. Принял вечером и провалился… — сказал Дим. — И мы тоже на втором. Правда, Натка?

Наташа-Барби промолчала.

— А где Миша? — спросила Елена.

И наступила тишина. Они не смотрели друг на дружку. Пауза затягивалась. Федор рассматривал их лица. Похоже, они уже нашли убийцу…

— Они вчера ссорились, — сказала Елена. — Как я понимаю, из-за фотосессии. Миша был против.

— Это ни о чем не говорит, — сказал Артур. — Я тоже был бы против.

— Они ссорились вечером, — сказала Стелла. — Я тоже слышала, перед ужином.

— После ужина!

— Я ничего не слышала, — сказала молчавшая до сих пор Наташа-Барби. — Когда мы шли на ужин, было тихо.

— Какая разница! — резко сказала Елена. — Господи, да что же это творится! И не убраться отсюда из-за проклятого снега. И ведь не хотела ехать, как чувствовала… Марго уговорила!

— Ты сама напросилась! — выпалила Марго. — Сказала, пригласить для тебя стоящего мужика.

Елена вспыхнула:

— Я шутила! Шуток не понимаешь? Нужно позвонить ее родным, Миша должен знать…

— Отец знает? — спросил Дим.

И снова настала тишина. Они переглядывались и молчали…

Из законов Энона

— Что случилось, Федя? Я же чувствую. Нашли журналиста? Живой? — Такими словами встретил Мэтр Федора Алексеева, переступившего порог мастерской. Он всматривался в его лицо, готовый к дурным новостям, и тем не менее надеясь на лучшее.

— Нет, Леонард Константинович. Пока не нашли. Тут такое дело…

— Паша пришел с ружьем, я думал, на охоту, сидел тут, как в засаде… ничего не понимаю! Нора спит, зову, не откликается…

Федор потрогал собаку, неподвижно лежащую в ногах Рубана. Нора была мертва.

— Что, Федя? Что с ней?

— Леонард Константинович, Нора… — Федор запнулся.

— Умерла? — Рубан откинулся на подушки, отвернулся к стене и закрыл глаза. — Бедная старушка Нора, моя верная подруга…

— Леонард Константинович… — сказал Федор и умолк.

Он стоял посреди комнаты, чувствуя себя беспомощным; Рубан не шевелился, отвернувшись к стене. Труп собаки лежал в его ногах.

— Федя, достань там виски, в шкафу. Помянем Нору. — Рубан уселся в кровати.

Полный сомнений, Федор повиновался. Рубан плеснул виски себе в чашку, Федору в стакан. Они выпили.

— Нечем закусить, — сказал Рубан. — Я не подумал.

— Я принесу вам поесть. — Федор поднялся.

— Спасибо. Принеси. Жизнь продолжается, Федя, и нужно благодарить за каждый день.

Дверь вдруг распахнулась, в комнату влетела Марго и закричала:

— Рубан, они убили Зою! Они ее задушили! Ночью! — Она зарыдала.

— Как — убили? Федя! Что происходит? — Рубан вдруг стал хватать воздух широко раскрытым ртом; захрипел, схватился за сердце и упал на подушки.