Лео зарычал, когда она направила его руку к краю французского кружева, моля об освобождении. Его руки были повсюду, обжигая своим прикосновением. На ухо он шептал ей что-то непонятное на итальянском.

На мгновение он застыл, прижав бедра к ней. Она лежала, распростершись, на диване, ожидая его ласки.

- Mio Dio[1],ты заставила меня забыть обо всем, - выдохнул он. - Нам нужно слегка притормозить… Я принесу из спальни презерватив.

Он провел языком вниз по шее, нежно обведя ложбинку на ее шее.

Дару будто окатили ледяной водой. Внезапно она поняла, что должно произойти. Она едва знала его, но готова была заняться диким, незащищенным сексом в гостиной на диване. Где в тот момент была ее железная выдержка?

Выбравшись из его объятий, она постаралась вернуть самообладание.

- Что-то не так?

Лео склонился над ней, и его мощная грудь прикоснулась к ее обнаженной коже. На этот раз она с силой его оттолкнула. На его лице промелькнуло замешательство, но он дал ей подняться.

- Я не могу, - выдохнула Дара, натягивая помятое платье, чтобы прикрыть наготу. Она чувствовала себя голой и униженной, вспоминая собственное поведение.

Лео встал, но сохранял гробовое молчание. Он все еще прерывисто дышал, а на лице ходили желваки.

- Ты сама подошла ко мне, Дара.

- Я целовала тебя… не так, - запинаясь, выдала она, отчаянно пытаясь выровнять дыхание.

- Ты злишься, что я тебя поцеловал, или потому, что тебе это слишком понравилось?

- Мы едва знакомы. Я не привыкла к такому.

Это не было ложью. Случайный секс был чуждым для нее понятием. Но сейчас ее паника не имела ничего общего с моралью. Речь шла о близком общении с мужским полом.

- Я заставил тебя потерять голову. Поэтому ты злишься. Я не понимаю, почему ты так боишься получить удовольствие.

- Не думай, что знаешь и понимаешь меня. - Она покачала головой.

Он не понимал, что такое быть вырванной из размеренной жизни без предупреждения. Его самооценку не втаптывал в грязь человек, которому он доверял больше жизни.

Она могла бы заняться сексом с Лео, чтобы расслабиться и на время скрыться от плохих воспоминаний.

Но она этого не сделает. Это ее выбор.

Лео пожал плечами, явно заканчивая на этом спор.

- Честный ответ. Дай мне знать, когда изменишь свое решение.

Дара пошла в свою спальню. На пороге она оглянулась. Лео стоял посреди богато обставленной гостиной, красивый, словно греческий бог.

- Не изменю.

- Как приятно вновь встретиться с нашим Лео. Верно, девочки?

Семья Луччензи собралась вместе в строгой гостиной на роскошной вилле в Палермо. Умберто Луччензи был известен своей страстью к антикварным вещицам, которые он разыскивал по всей стране. От своей аристократической семьи он унаследовал любовь к истории и архитектуре.

Глория снисходительно улыбнулась, ее дочери-подростки вежливо закивали в унисон. Лео обнял Дару за плечи, чувствуя ее напряжение. Дискомфорт не отражался на ее лице

- она улыбалась теплой, нежной улыбкой, которая, без сомнения, должна была показать ее чувства к нему.

В ее глазах отражалось смятение. Он чувствовал, как она отдалилась от него с прошлой ночи. Его ночь началась с холодного душа и спасительного бокала виски.

Дара наслаждалась его поцелуями и всем последующим, хотя и не хотела этого признавать. Он вспомнил, как ласкал мягкие изгибы ее груди. Под ледяной маской скрывался сжигающий огонь страсти. Теперь он знал вкус ее кожи и с трудом подавлял желание перебросить ее через плечо и, как пещерный человек, утащить ее на ближайшую кровать.

Но он не был уверен, что сможет пресытиться ею. Она опьяняла его. С тех пор как они прибыли на виллу, он прикасался к ней под любым предлогом. Он не сомневался, что еще до заката она сама придет к нему, - он видел, как она бросала томные взгляды в его сторону, считая, что он не видит. В ее душе шла внутренняя борьба желания с принципами, и Лео чувствовал, что станет в ней победителем.

Она бросила на него еще один взгляд, когда его рука скользнула по ее спине.

Дядя прервал его эротические мысли.

- Лео, давай насладимся на улице сигарами, а женщины пусть пообщаются.

Умберто жестом попросил следовать за ним на террасу.

Лео с сожалением закрыл за собой дверь, оставив Дару внутри. Она что-то обсуждала с его тетей и кузинами. Разумеется, дядя понимал причину его появления здесь.

Он хотел переговорить тет-а-тет… «Нужно обратиться к логике и ускорить сделку», - подумал Лео. Потом он сможет сосредоточиться на Даре.

- Итак, племянник. Ты хорошо играешь свою роль. - Умберто закурил сигару, и дым кольцами поднимался от него. Он предложил Лео сигару, но тот отказался.

Умберто разогнал рукой дым, глядя на потемневшее вечернее небо.

- Так вот, эта блондинка стала основной частью твоего плана или она лишь приятный бонус, пока ты здесь?

- Мы с Дарой с недавних пор встречаемся.

- Избавь меня от лишней лжи, Валенте. Ты знаешь, что я этого не переношу. - Дядя нахмурился. - Она слишком хороша для тебя. У нее есть характер.

Лео провел рукой по шее, успокаивая нервы.

- Умберто, что бы ни случилось между тобой и отцом - это лишь ваше дело. Я не имею с ним ничего общего.

- Твоя репутация говорит сама за себя. Тебе не знакомы семейные ценности - это наихудшая черта рода Валенте. На Сицилии мужчины ценят семью.

- Мой образ жизни не имеет к этому отношения. Я - самый очевидный выбор для развития бизнеса. Это ясно всем, но тем не менее ты исключаешь меня из него. У меня есть опыт и ресурсы.

- Я не говорю о твоей распущенности, хотя и предпочитаю иметь дело с семейными мужчинами, которые знают об ответственности. - Умберто сузил глаза, исподлобья испепеляя Умберто взглядом. - Ты хочешь знать, почему я блокировал эту сделку? Я не хочу вести бизнес с тем, кто не ценит собственную плоть и кровь.

Внутри Лео что-то оборвалось от этих слов. Он знал, что Умберто намекает на его мать. Он говорил об обращении отца Лео с ней, да и он иногда не был лучше.

- Твой отец свел мою сестру в могилу. Имя Валенте для меня значит эгоизм и предательство.

- Моя мать сама отправила себя в могилу, дядя. Она совершила самоубийство. Она была не такой, как ты думаешь.

- Нет, она не была совершенством. Но она заслуживала большего, чем быть запертой в доме, спрятанной, словно постыдный секрет.

Слова дядя резали по живому. Его мать заслуживала большего. И только его отца следовало винить во всех их бедах. Но Лео не хотел говорить о призраках прошлого, когда цель была в шаге от него.