– Но тогда, – в её голосе зазвучала тревога, – тогда ты можешь сделать что-нибудь такое, что приведёт к тому, что я вообще не вылуплюсь! И тогда я раз – и перестану существовать!

И тут вошёл Эмпирей.

– Доброе утро, – спокойно сказал он Геро, бросив на Джорджа сердитый взгляд. – Максимальный комфорт в данном жилище не предусматривает столь высоких частот проявления эмоций.

– Но он говорит… – Геро ткнула пальцем в сторону Джорджа.

– Да, да, – сказал Эмпирей. – Ты снова задаёшь слишком много вопросов. Притом что обещала этого не делать. А он рассказывает тебе сказки. У них на Той Стороне богатые традиции устного народного творчества.

– Что-о? – вспыхнул Джордж и обернулся к своему роботу. – Скажи ей, Моз! Мы ничего не выдумываем! Мы говорим правду, я и мой робот. – Он с вызовом глянул на Эмпирея, который держался теперь скорее враждебно, чем дружелюбно.

– Это неотъемлемая часть культуры Той Стороны, – спокойно продолжал Эмпирей, словно и не услышал Джорджа. – Способность рассказывать самые невероятные небылицы. И так живо и ярко, что трудно не поверить! Хотя на самом деле, – робот обвёл вокруг себя рукой, – в этих рассказах столько же правды, сколько в виртуальной реальности, которую ты видела вчера.

– Но ты говорил, что эта виртуальная реальность – всё равно реальность, точно такая же, как реальная реальность! – пылко возразила Геро.

– Вот как? – небрежно произнёс Эмпирей. – Я так говорил?

– А что, если, – проговорила Геро, продолжая обдумывать услышанное от Джорджа, – всё вокруг неправда и ненастоящее, всё это вы с ментором выдумали, чтобы я сидела тихо? Что, если и Эдем ненастоящий? – Она вела себя чрезвычайно разумно и сдержанно для маленькой девочки, которой впервые пришло в голову подвергнуть сомнению то, во что она раньше безусловно верила.

– Экстраординарное предположение, – пробормотал Эмпирей.

Однако Джордж видел, что на сей раз Геро попала в точку, – и это его очень, очень радовало. Их Эдем – сплошной обман, фальшивка, это было очевидно. Но какую роль играли тут Эмпирей и Ниму и к каким результатам должен был привести долгосрочный план, задуманный отцом Ниму (кто бы он ни был), – Джордж понятия не имел. Однако он был почти счастлив наблюдать, как в Геро разгорается искра протеста.

– А теперь слушай, Геро, – невозмутимо сказал Эмпирей. – Сегодня – день окончательной подготовки к поездке в Чудо-Академию. Поскольку завтра твой девятый день вылупления – и поскольку твои баллы по всем тестам гораздо выше проходных, – мы должны завершить все необходимые приготовления.

Геро вмиг забыла обо всём.

– Меня приняли?! – завопила она.

– Да, – подтвердил Эмпирей. – Я только что получил подтверждение от твоего ментора. Тебя приняли, причём таких высоких оценок не было ещё ни у одного студента за всю историю приёма в Академию! Молодец, Геро! Ты отлично потрудилась.

– Я еду в Чудо! – Геро бросилась обнимать всех подряд. – Я еду в Чудо! Я буду зарабатывать триллионы дампчиков в день! Я стану Будущим Лидером Эдема! Я еду в Чудо!

Всё так, подумал Джордж, за исключением того, что всё не так.

Остаток дня прошёл без приключений. Геро ликовала, носилась по круглому дому, слала всем, кому только могла, бесконечные мыслепотоки с новостью о своём поступлении в Чудо, а Джордж тем временем отдыхал – отдых ему был очень нужен – и пытался осмыслить время, в которое попал.

Вечером за окном послышался шум – и на сей раз это был не единорог. Эмпирей мгновенно насторожился.

– Открывайте! – донеслось снаружи. – Выборочная проверка!

Эмпирей застыл на месте; его глазки-бусинки за стёклами очков уставились на Джорджа. Геро тоже встревожилась. Она быстро окинула взглядом комнату.

– Мы можем сказать им, что Джордж гостит у нас по приглашению моего ментора? – спросила она.

Эта маленькая девочка явно начала понимать, что с точки зрения эдемских законов происходит что-то совершенно не то.

– Нет, – просто ответил Эмпирей.

– Что же нам делать? – спросила Геро. В голосе её звучала паника. Джордж подумал, что она, наверное, впервые за свою короткую жизнь ощутила что-то похожее на страх. – Что будет, когда они увидят Джорджа?

Судя по её лицу, она догадывалась, что правильный ответ – «ничего хорошего», и теперь думала о том, как бы не сорвалась её поездка в Чудо.

– Спокойно, – сказал Эмпирей. – Я их спрячу. – Он повернулся к Джорджу: – Стой очень ровно и тихо. Вот тут, рядом с Мозесом. Замри и молчи.

И Эмпирей набросил на них двоих, на Джорджа и Мозеса, кусок тончайшей ткани.

Джордж застыл возле Мозеса, который, похоже, ещё не до конца проснулся после ночной подзарядки. Послышались гулкие шаги, как будто в надувной дом вошёл кто-то в сапогах со стальными набойками; потом раздался звук, похожий на похлопывание резиновой дубинкой по руке в кожаной перчатке.

– Робот! – обратился вошедший к Эмпирею. – Дамп в твоих мыслях! – Это прозвучало как стандартное приветствие.

– Все мои мысли лишь о Дампе, – кротко ответил Эмпи, – да продлятся дни его во веки веков!

– Доложи обстановку в данном жилище.

Эмпирей вздохнул – Джордж явственно услышал шипение.

– Настройки мощности слишком высоки, – недовольно сказал инспектор.

Джордж не увидел, а скорее почувствовал, как инспектор скользнул глазами по нему и Мозесу – и ничего не заметил. Но затем его взгляд упёрся в Геро…

– Впусти меня в мыслепоток этого ребёнка, – приказал он.

– Пожалуйста, – спокойно сказал Эмпирей.

Геро не издавала ни звука – она наверняка прекрасно знала правила и вела себя как положено. Эмпирей явно проделал какой-то манёвр, потому что мыслепоток Геро внезапно стал слышен – он буквально плыл в воздухе между Эмпиреем, полицейским инспектором и девочкой. Сначала Джордж услышал весёлую мелодию – саундтрек к той жизни, в которой полно единорогов, гигантских бабочек и виртуальных игр. Но затем прорезались мрачные ноты, и тональность резко изменилась. Что же такое проявилось в её мыслепотоке? – думал Джордж.

– Это ещё что? – резко спросил полицейский, когда мыслепоток Геро сделался совсем сумбурным и немелодичным.

Джордж затаил дыхание. Он понимал, что этот офицер полиции не человек: хотя его ровный голос звучал вполне натурально, что-то всё же было не так. Даже хуже: именно оттого, что этот голос был так сильно похож на человеческий, робот-полицейский был гораздо, гораздо страшнее, чем, к примеру, Больцмановский Мозес – который однозначно и бесспорно выглядел роботом, несмотря на всё его стремление развить в себе человеческие качества.