Настроение у капитана явно было не самым безоблачным. Он нервно разгуливал вдоль танков.

Члены экипажей выстроились у головной машины.

— Накурились, товарищи танкисты? — язвительно справился капитан. — Можем приступать? Спасибо вам. Что вы тут намалевали? — Он с неодобрением уставился на надпись, украшающую танковый борт. — Стереть немедленно! Кто разрешил?

— Так это самое, товарищ капитан, мы же хотели как лучше, призвать, так сказать, на смертный бой. Все так делают, — промямлил коротышка-танкист.

— Все нормально делают, то есть по приказу, с одобрения вышестоящего начальства и через трафарет, — отрубил очкастый капитан. — А не как курица лапой! Стыдно, товарищи танкисты. Вас же фашистские оккупанты засмеют! Чтобы через пять минут я этого безобразия не видел! Еще раз осмотреть машины, проверить техническое состояние! Через полчаса колонна выдвигается в направлении передовой!

— Товарищ капитан, да у нас горючки только до леса доехать! — подал голос кто-то из танкистов. — А там встанем и пешком на врага пойдем!

Люди захихикали.

— Отставить юмор! — гаркнул капитан Рожнов и сам усмехнулся. — Будет вам горючка в течение получаса, если снабженцы, конечно, не наврали. Все, разойтись, заняться делом! Призываю вас быть собранными и ответственными, товарищи танкисты! А то совсем распустились у себя на Урале!

Через пять минут во двор въехал страшноватый бензовоз на платформе ГАЗ-ММ. Капот двигателя был укутан в чехол. Танкисты оживились, закипела работа. Люди разматывали плотно скрученные шланги, лезли на цистерну. Прогресс в снабжении был налицо. Раньше полуторки возили горы бочек с солярой, разгрузка которых превращалась в затяжную песнь. Ладно, если дело обходилось без пожара.

Рожнов опять сорвался и заорал:

— Не курить рядом, вредители чертовы!

Когда Саблин подошел к нему, тот тоже курил, правда, на безопасном удалении. Он неловко пристроил на руке блокнот, что-то писал огрызком карандаша.

«Столбиком считает», — разглядел Саблин.

— За неимением гербовой, — пошутил он.

— Пишем и на портупее, — поддержал шутку капитан. — Мы знакомы, товарищ капитан?

— Сейчас будем, — ответил Алексей и протянул руку. — Капитан Саблин Алексей Егорович, контрразведка СМЕРШ.

— Правда? — Рожнов отстранился, поправил сползающие очки, еще раз посмотрел на собеседника. — Но вы одеты в обычную полевую форму.

— Аксельбанты в казарме оставил, — пошутил Алексей. — Согласно приказу, сотрудники органов контрразведки носят ту же форму, что и военнослужащие подразделений, обслуживаемых ими.

— Не знал. — Рожнов озадаченно почесал карандашом висок.

Он не производил впечатления испуганного человека, готового сбежать через черный ход, но как-то подобрался. Математика столбиком явно перестала интересовать его.

— Нет, Алексей Константинович, все в порядке, — сказал Саблин. — Вы насторожились совершенно напрасно. Просто мы знакомимся с офицерами полка, проводим беседы. Ничего серьезного.

— Кажется, я догадываюсь, товарищ капитан. — Рожнов как-то поскучнел. — Вчера слушок прошел — мне кажется, это от Анфисы Павловны началось, — что в полку работают следственные органы. По неясной причине.

— А нам нужна причина? — пошутил Саблин.

— Думаю, по большому счету да, — ответил Рожнов. — Нам скоро в бой. Моральный дух следует поддерживать, а не расшатывать его бессмысленными следственными действиями.

— Да, с этим не поспоришь. — Алексей улыбнулся и спросил: — Куда эти танки пойдут? Сразу на передовую?

— А что, промариноваться должны? — осведомился Рожнов. — Да, Алексей Егорович, сразу в сторону фронта. Но куда конкретно, я не знаю. Это военная тайна, за разглашение которой полагается высшая мера наказания. Мое дело — получить, построить и все организовать. А уж воевать будут сами. Машины замечательные, — похвалил он. — Усиленная броня, повышенная проходимость. Хотя и старые тоже были неплохими.

— Но когда есть лучшее, уже не до хорошего, — пошутил Алексей. — Вы боевой офицер?

— Был когда-то, — со вздохом ответил Рожнов. — После института работал инженером на бронетанковом заводе в Харькове, в армии отслужил. Решил остаться, подал рапорт в военное училище. Линию Маннергейма штурмовал в составе танковой бригады. Контузило, когда финны машину подорвали. Зрение еще сильнее село. Из боевых частей пришлось уйти, служил в Ленинградском округе, потом на Западном фронте. Нет, вы не подумайте, в очках я все прекрасно вижу. К службе, как говорится, годен.

— Рад за вас, — сказал Алексей. — Ваше отношение к успешной операции немецких войск по прорыву кольца вокруг Ненашева?..

— Отрицательное, что тут еще скажешь. — Капитан развел руками. — Проморгали. Нашлась, как говорится, проруха на старуху. Но на войне случается всякое. Вы же это лучше меня знаете.

— Вам не кажется странным, что немцы ударили именно там, где были сняты наши войска?

— Минуточку!.. — Рожнов насторожился. — Вы как-то издалека подходите. Да, это досадно. Их разведка хорошо сработала, а ударная группа была готова к прорыву. — Рожнов побледнел и начал называть вещи своими именами: — Намекаете на предательство?

— Заметьте, не я это сказал. Мы просто разбираемся в ситуации. Значит, тезка, вас подобные мысли не посещали?

— Признаться, нет. — Рожнов сглотнул. — Такая дикость в голову не приходила. Неужели это было возможно?

— Как знать. — Саблин пожал плечами. — Мы рассматриваем все версии. До новых встреч, Алексей Константинович.

— Разрешите, товарищ майор? — Капитан контрразведки СМЕРШ решил проявить учтивость и такт, не врываться как слон в посудную лавку.

— Не разрешаю. Я занят, не видите? — проворчал крупный мужчина, сидящий за столом.

Он что-то размашисто писал, бросил беглый взгляд на визитера и снова занялся своим делом.

«Крючкотвор», — подумал Алексей.

— И все же я рискну, Евгений Романович, — сказал он, вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

— Что вы себе позволяете, капитан? — Майор Костин неприязненно уставился на непрошеного гостя. — Немедленно покиньте помещение! Я старше вас по званию!

— Оставьте эти условности. — Алексей вытащил из кармана удостоверение, раскрыл его. — Прошу прощения, товарищ майор. Я с удовольствием подождал бы, пока вы освободитесь, но подозреваю, что мое служебное время не менее ценно, чем ваше.

У него сложилось такое впечатление, что замполит полка проглотил что-то несъедобное, пытался выдавить эту мерзость из горла и при этом сохранить лицо. Рука его машинально потянулась застегнуть воротничок, потом он опомнился, вспыхнул.

— Нет, товарищ майор, — успокоил его Алексей. — Мы не выносим обвинений. Для этого существуют органы военной прокуратуры. Не занимаемся арестами высокопоставленных офицеров, по крайней мере без санкции штаба армии. Считайте мой визит всего лишь выражением почтения. Сотрудники моей группы проводят беседы со всеми офицерами вашей части.