Сварог подумал, что впервые за него кто-то будет молиться,но промолчал, чтобы не суесловить.

Они остановились в сводчатом склепе. Там было две двери —та, в которую они вошли, и вторая, толстенная и тяжелая, дерева почти не видноиз-под железных полос, усеянных серебряными трилистниками и силуэтами коней.Она была заперта на обычный висячий замок, не такой уж и большой — накупеческих лабазах можно увидеть гораздо внушительнее. Монах снял с поясасвязку ключей и забренчал ими, перебирая.

— Дверь хорошо сохранилась для пяти тысяч лет, —сказал Сварог, не вынеся молчания.

— Ее периодически чинили и меняли, — отозвалсямонах. — Но никто никогда не спускался вниз. Оттуда тоже ни разу непоявлялось… никого и ничего. Но это не успокаивает…

Наконец он нашел нужный ключ, вставил его в продолговатуюскважину, повернул, разнял замок и дужку. Потянул дверь за чугунную ручку, иона отворилась с визгом, скрежетом.

— Вот теперь можешь доставать свою артиллерию, —сказал Сварог капралу.

Тот с превеликой готовностью извлек пистолет, накрутилключом пружины во всех четырех колесцовых замках, опустил кремни к колесикам.Мара вынула меч. Монах молча роздал каждому по пучку добротно сделанныхпросмоленных факелов, чиркнул огромной серной спичкой, и все зажгли по одному.Кроме Сварога, которому ничего не мешало, как только он окажется вне полязрения монаха, выжать огонь из пальца — в буквальном смысле.

Ничего страшного за дверью пока что не наблюдалось —довольно широкая каменная лестница, полого уходящая во тьму, по ней можно идтитроим в ряд.

— Ну, с богом, — сказал Сварог. — Держатьстрой, что бы ни случилось.

— Дверь я буду держать открытой сутки, — сказалмонах. — А там — уж не посетуйте…

Сварог молча двинулся первым, подумав, что при нужде онвынесет эту дверь топором в три минуты. Под сводами хватало места, чтобы шагатьво весь рост. Пыли вокруг вопреки ожиданиям почти не было, и плохо верилось,что этой аккуратной кладке, где не выкрошился ни один кирпич, пять тысяч лет.Время от времени Сварог поднимал руку, они останавливались и настораживали уши,но, ничего не услышав, продолжали спускаться по невысоким ступеням. Ход плавнозаворачивал вправо. Сварог оглянулся вверх — дверной проем светился далекойтусклой звездой. А там и скрылся за поворотом. Понемногу Сварог сталсоображать, что спуск этот — нечто вроде винтовой лестницы огромного диаметра.

И вдруг она кончилась — последняя ступенька была уже неступенькой, а каменным полом большого зала. Сварог первым шагнул в проем — иослеп, вспышка белого сияния ударила в мозг. Шарахнулся, наугад махнув передсобой топором крест-накрест, слыша сзади крики и оханье, попытался все жечто-то рассмотреть сквозь плававшие перед глазами разноцветные круги — и тутже, ожесточенным морганием смахивая застилавшие глаза слезы, заорал что былосил:

— Стоять! Спокойно! Друг друга порежете!

Потому что единственная опасность, какая им угрожала, —зацепить клинком друг друга. Светло стало оттого, что под потолком вспыхнуло неменьше десятка молочно-белых полушарий. Они вошли — и автоматически зажегсясвет, крайне смахивавший на электрический. Только и всего.

Сварог оглянулся — его воинство, за исключением Мары иДелии, сгрудилось в проходе, не ступая в зал, выставив перед собой мечи ичетырехствольную пушку. Раненых не видно, зато в испуганных числятся все.

— Назад, — кивнул Сварог. И сам вслед за Марой иДелией вернулся на лестницу.

Свет в зале тут же погас. Стоило Сварогу шагнуть соступеньки на пол, лампы вспыхнули вновь. Облегченно переведя дух, Сварог так ине смог отделаться от безмерного изумления — очень уж эти штучки, автоматикавысокого класса, не вязались с тем, что они оставили наверху. Тот, кто все этопостроил, знал и умел не в пример больше. Что же, история в свое времяповернула вспять? И буксовала пять тысяч лет? Странный для истории поворот.Впрочем, не такой уж странный, если учесть иные разговоры о странностяхтехнического прогресса, рожденных волей человека…

— Впечатляет, — сказала Мара.

— Смелее, — подбодрил Сварог остальных.

Они ничего еще не понимали, но, видя его спокойствие, одинза другим выходили в зал, гася факелы, притаптывая их сапогами. Сварогоглядывался. На противоположной стене — огромное запыленное зеркало от пола допотолка. Слева — несколько дверей с закругленным верхом, то ли из темногостекла, то ли металлические. Справа — восемь или девять ступенек ведут вогромный полукруглого сечения туннель, освещенный такими жесветильниками, — отсюда видны два. Пол выложен белыми, черными и краснымикаменными плитками в форме ромба, в нишах меж зеркалом и ступеньками стоятбелые статуи рыцарей в латах (доспехи совершенно незнакомого фасона). Стенымозаичные, зелено-бело-черные — совершенно абстрактные узоры, никаких аналогийв современном декораторском искусстве. Это ничуть не походило на жилоепомещение — контора, вокзал, присутственное место… Сварог вытащил компас. Всеправильно — если войти в туннель и свернуть направо, как раз попадешь на тотберег. Если только туннель достаточно длинный и не сворачивает.

Контора, вокзал… Метро? Он тряхнул головой — казалось,вот-вот над головой захрипит динамик, послышится грохот поезда, и из шеренгидверей напротив к туннелю хлынет поток пассажиров. Оглядев своих — окажись онив аэропорту или на станции метро, выглядели бы не менее нелепо. И Сварог видел,что они ощущают эту нелепость, пусть и не представляя, в чем она заключается.Соприкоснулись два разных мира.

— Здесь все настолько не такое… — тихо сказалаДелия. — Мы с отцом были во дворце императрицы, но там другое… Там мы нечувствовали себя чужими…

Сварог решительно направился к зеркалу. Он не ошибся — подним и в самом деле что-то лежало на полу. И эта находка Сварогу весьма не понравилась.Белые человеческие кости — кисть пятипалой руки, все еще сжимавшая длинный, безпятнышка ржавчины кинжал с изогнутым лезвием и чашеобразной гардой, украшеннойизумрудами. Концы лучевой и локтевой костей выглядели так, словно руку у ееобладателя попросту оторвали еще при жизни — и она пролежала здесь неизвестноеколичество веков, а то и тысячелетий, пока плоть не исчезла. Рука с кинжаломвыглядела здесь совершенно инородным телом — как и компания Сварога.

Стоя почти вплотную к зеркалу, Сварог взглянул в него.Почему нигде нет пыли, кроме как на зеркале? Зеркало не понравилось еще больше,чем сжимавшие оружие кости. Вроде бы зеркала темнеют, старея, да еще пыльтолстым слоем—и все равно, как-то не так оно отражало, словно бы и не себяСварог там видел, отражение держалось в глубине, да и колыхнулось вовсе не втакт его движениям…

Он всадил в зеркало лезвие топора — сам не понимая, чтоделает и зачем. Показалось даже, топор сам ударил, потянув за собой руку.Сварог отпрыгнул — но никакого ливня рушащихся с дребезгом осколков непоследовало. Остался глубокий косой разрез — но не знавший преград топор вошеледва до половины лезвия… Разрез медленно, но явственно для глаза затягивался,отражения в темной глубине дернулись, словно отступая. Сварог выругалсявполголоса. Остальные напряженно уставились на него издали. Из разреза тремямедленными полосами поползла тяжелая густая жидкость, черная с алым отблеском.Казалось, силуэтов в глубине зеркала прибавилось, они собрались в кучку.