Несколько дней назад

Прекрасный закат c красными бликами резко контрастировал с чёрной ямой в моей душе. Пожар все еще горел, только уже не снаружи, а внутри меня. Я все еще чувствовал его языки на моем теле. Хотелось их Алой крови, разодрать в клочья мудаков, которые посмели прийти в мой дом и причинить вред моей семье. И я это сделаю. Нужно просто время.

Месть — не просто холодное блюдо, это еще и долгоиграющий напиток, который должен настояться. Придет время и я освеживаю каждого из них.

— Вы должны понять, то что она жива — чудо. — мужчина поправляет очки и нервно сглатывает. Он напуган не меньше моего. Наверное, он впервые за свою карьеру вообще делал нечто подобное. — Мы сделали ей операцию на открытом мозге, она прошла очень успешно. Теперь остается только ждать. Когда опухоль сойдёт, она должна прийти в сознание и тогда станет ясно — есть ли последствия после гематомы…

Я заметил, что операция была на открытом мозге. Шикарные локоны моей жены были бесчувственно сбриты. Сейчас ее голова жестоко обмотана белыми бинтами. Нет возможности даже заглянуть в голубые глаза. Найти в них умиротворение. Мониша…

С момента рождения дочери не чувствовал… желание убивать… А сейчас внутри меня со дня океана поднимается волнами жгучее желание. Темнота пожирает, возвращая чудовище. Не я первый начал эту войну…

Думали, Дьявол ушёл на покой?

Подхожу к Монише, сажусь у ее постели и провожу перебинтованными пальцами по белоснежной коже. Беру в руки ее тонкую кисть. Горячая лава растекается по сердцу. Ощущаю ее боль как свою.

Даже если ты останешься лысой, я все равно буду любить твою маленькую аккуратную головку. Я люблю тебя. Слышишь? Просто живи. Ты же у меня сильная. Ради меня, ради дочери, ради нашего будущего. Я отдам все ради того, чтобы твоё сердце билось. Если будет нужно вырву своё руками и отдам…

Стискиваю обожженные ладони в кулаки, причиняя себе боль.

Алиса — единственная, кого я смог спасти из дома. Мне удалось вытащить её из-под горящих обломков. Малышку сильно придавило деревянными балками. Благо дочь сбежала из дома, Господь увёл ее буквально за несколько минут до взрыва.

— Мне нужна Ваша помощь, доктор. — тихо говорю ему, всматриваясь в его карие глаза. — Вы же смотрите новости? Значит видели, что мой дом был разнесен в щепки, на мою семью идёт охота, и она не похожа на ту, что показывают в голливудских фильмах. Все намного страшнее. — делаю паузу, чтобы он мог переварить услышанное. — Нам нельзя оставаться в больнице. Рано или поздно они сопоставят загадочное появление мужчины и женщины с ожогами и взрыв и найдут нас. И тогда, все Ваши старания по спасению жизни моей жены полетят к черту. Поэтому нам нужно выбираться отсюда…

— Но это невозможно. — перебивает меня он. — Ей нужно быть подключённой к аппарату.

— Возможно. — жестко говорю я, возвращая себе устрашающие нотки. — У Вашего отца в доме престарелых есть минимальный набор аппаратуры для поддержания жизни. Мы перевезем ее ночью туда в закрытую палату. Под этой тонной бинтов никто не поймёт, кто это. Очередная бабка после инсульта, пришлось спасать жизнь. Там будем ждать, когда она придет в себя. Не нужно удивляться, Док. Все знать это моя работа, я не просто так пришел именно к Вам. Когда-то я изучал всех врачей Королевства и Вы мне показались самым честным и компетентным. Я все знаю о Вас и Вашей семье. Нет, это не угроза. Я прошу Вас о помощи, взамен я стану Вашим другом. Поверьте мне, моя дружба стоит дороже миллионов.

— Перевозить сейчас её очень опасно. Ваша жена в критическом состоянии. В любой момент сердце может остановиться или мозг умереть.

— Опаснее оставить здесь. Скоро они найдут тела и сделают соответствующие расчеты, и тогда поймут, что мы живы… Они даже в больницу не зайдут, снесут тут все из гранатомёта.

Мужчина лихорадочно стучит пальцами по стулу, прикидывая шансы и перспективы после того, как он поможет. Понимаю его, каким бы он не был хорошим человеком, у него есть семья, обязательства. Помощь нам может обернуться для его семьи катастрофой. Но если все выгорит, то у него будет самая большая больница не то что в Королевстве, но и во всей Европе.

— Вам самому нужна помощь. Необходимо обработать раны. Может случиться сепсис.

— Док, сепсис это меньшее, что может со мной случиться. — мне не хочется латать свои раны, пока она там лежит без сознания и борется за свою жизнь. Нужно действовать быстро.

— Я помогу Вам. — наконец говорит мужчина. — Но Вы будете слушаться меня. Я не хочу потерять ее по дороге… Безопасность безопасностью, но согласитесь все будет бессмысленно, если мы не соблюдем минимальные требования…

— Командуйте, Док!

***

Настоящее время

— Макс? — просыпаюсь от того что мне становится холодно. Брата нет рядом. — Ты где?

Слажу с диванчика и выхожу из купе, пытаюсь найти его. Стараюсь двигаться бесшумно, просто иду по вагону, прислушиваясь и пытаясь найти брата. В самом конце в дальнем купе говорит свет, по голосам различаю Макса и Кира. Они очень тихо о чем-то разговаривают.

— Она не должна знать… Ее это шокирует. — фраза брата настораживает и я тихонечко замираю, прислушиваясь к разговору мужчин. — Я обещал Луке, что сделаю все, чтобы она жила нормальной жизнью. Кино, мороженое, танцы… никакого этого дерьма…

— Думаешь, так получится? Они всю жизнь будут ее преследовать. Не Хозяин, так кто-то другой. Она его дочь, понимаешь? Она самый лакомый кусочек для всех этих отморозков. Алена должна знать, чтобы она могла защитить себя. Блин, Бес, она имеет право знать правду! Она уже не маленькая!

— Нет. — отрезает брат. Даже не видя его лица, представляю отчетливо, как искорки разгораются в его глазах, а желваки вздуваются сильнее. Упрямец. — я дал слово… Пусть лучше меня считает во всем виноватым.

— Думаешь, им удалось выжить? — от вопроса Кира у меня внутри все холодеет, становится страшно услышать, что на самом деле думает брат. Он ничего не отвечает на мои вопросы, может, ответит Киру? — Ты был там, даже камни сгорели. Ничего не осталось.

Съезжаю на пол, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать себя, хотя ноги меня уже не удерживают.

— Не хочу верить в то, что они мертвы. И это же Лука, он не мог так глупо умереть в собственном доме. Сколько раз его пытались убить? Сколько раз стреляли в самое сердце? И тут взяли и взорвали? Не верю. Он Дьявол… бессмертный. Не сгорит в огне. В доме стояли тепловизоры и самоотводы. Должно было сработать предупреждение. А сколько охраны всегда было вокруг дома? Да все ближайшие дома были наши!

Прикусываю зубами ладонь, испытывая шок.

Папу и раньше пытались убить? В него стреляли? Охрана? Охрана? Дома? О чем он говорит?

Горячие слезы начинают течь по холодным щекам, принося мне практически физическую боль. Они обжигали и раскалывали голову. Маленькие крупицы информации рождали новые вопросы, на которые я так хотела получить ответы. И судя по всему, они не будут радостными.