здорово, Генри их разгромила.

– Блеск, – сказала я. – Клево.

Скиппер ничего не сказала. Она осмотрела Лорен с головы до ног. Как правило, мы с подозрением относились к посторонним. Наша компания была сплоченной, мы держались друг за друга и хранили все секреты при себе.

– Кто она?

Лорен посмотрела на меня, ожидая ответа. Я все еще чувствовала ее прикосновения на своей коже там, где она растягивала мои губы в улыбке.

– Мы идем покурить, – ответила я.

Я помню, что ноги Скиппер были слегка расставлены, отчего казалось, что она занимала чуть больше места, чем обычно. Вратарь до мозга костей. Она, должно быть, возмущена тем, что у меня появился новый друг, да еще и из Короля Эдмунда. Я почувствовала легкий прилив удовольствия, поэтому подошла к Лорен и взял ее под руку. Как будто она была Божественной.

– Ее не должно быть здесь, – прокомментировала Скиппер.

Удивленная, Лорен прошла мимо нее.

– Идем, Жозефина, – сказала она.

В том, что я сделала дальше, не было ничего героического. Это был не акт протеста, ведь, в конце концов, я была последователем, а не лидером. Я просто отцепила свой вагон от одного поезда и прицепила к другому. Но направление – вперед или назад – я должна была выбрать сама.

– Прошу прощения, – сказала я Скиппер.

Она приподняла одну бровь и отступила в сторону.

Это было просто.

12

Каждую среду на два часа Божественных группами отправляли в гости к пожилым людям. Наша директриса хотела таким образом снискать расположение горожан, но это был полный провал. Мы вели себя высокомерно и грубо, крали сигареты и мелочь из их сумок, ели их еду. Теперь, когда я делила комнату с Джерри Лейк, к нашему обоюдному отвращению мы были вынуждены совершать эти мучительные визиты вместе. Вероятно, это был единственный раз за всю неделю, когда мы хоть что-то делали в паре.

Миссис Миртл, или Черепаха, как я ее называла, жила в жарком бунгало с йоркширским терьером. Поскольку Черепаха не относилась к категории недееспособных или одиноких пенсионеров, она не понимала, что мы с Джерри Лейк у нее делаем. Когда мы позвонили в дверь, то увидели, как она, приоткрыв шторы гостиной, нахмурилась и откинула голову назад. В коридоре начала неистово тявкать собака, и женщина приоткрыла дверь, не снимая цепочку.

– Здравствуйте, миссис Миртл, – сказала я громко и вежливо. – Рада вас видеть.

Джерри Лейк закатила глаза. Я помню, что в тот день она была в особенно плохом настроении. Накануне вечером она поздно вернулась с тренировки с торчащими прядями волос, вылезшими из пучка, и размазанным макияжем. Теперь она стояла, скрестив руки, в ярости от того, что ей приходится ждать.

Раздался грохот и бормотание. Черепаха открыла дверь.

– Что случилось с другой девочкой? – спросила она, оглядываясь в поисках Скиппер. – Что ж, я полагаю, вам лучше войти.

Мы проследовали за ней в гостиную, где по телевизору показывали Countdown[26].

– Вы прервали мою программу, – сказала миссис Миртл, выключив телевизор и оглядывая нас с головы до ног, и ее губы вытянулись, будто она рассасывала леденец.

– Полагаю, вы хотите чаю?

Миссис Миртл исчезла на кухне и вернулась с кухонным ковшиком, замотанным в шерстяное одеяло. Она налила молока в две цветочные чашки и подождала, пока чай настоится. Тем временем пес, пучеглазый йорк, вскочил на стул у окна, прижался носом к стеклу и начал тявкать на какого-то ученика Короля Эдмунда, идущего домой из школы. Электрический обогреватель был включен на полную мощность, раскаленные спирали стали адски-оранжевого цвета. Окна медленно запотевали, в комнате было невыносимо жарко. Я села на табурет, а Джерри устроилась на краю дивана с прямой спинкой и не утруждала себя участием в разговоре. Даже ее поза выдавала враждебный настрой. Я вечно сутулилась, за что мать (которая, будучи Божественной, годами страдала на обязательных уроках по поведению) часто упрекала меня и тыкала пальцем между лопаток, когда я была дома на каникулах. У Джерри Лейк была осанка русской гимнастки.

– Если хотите печенье, вам придется взять его самим, – проинструктировала нас Черепаха и налила третью чашку чая собаке, поставив блюдце себе на колени. Она снова увеличила громкость телевизора.

В ее жестяной банке для печенья остались только несколько несвежих розовых вафель и крошки. Розовая вафля растворилась у меня на языке, превратившись в пасту. Собака лакомилась чаем. Я показала пустую банку для печенья миссис Миртл.

– Я могу сходить для вас за покупками, если хотите, – предложила я, хотя это было против правил, рисковать и выходить в одиночку в город. Но это было все, что я смогла придумать, чтобы сбежать от Черепахи и Джерри.

Джерри в ярости повернула ко мне голову.

Точно так же, как и Джерри, миссис Миртл недоверчиво посмотрела на меня и высморкалась в носовой платок. Она бы предпочла умереть с голоду, чем отдать свою пенсию Божественной. Во время нашего визита она держала сумочку под мышкой, как дробовик.

– Я сама хожу по магазинам, большое спасибо.

Собака миссис Миртл уставилась на нас, тяжело дыша, а ее выпученные глаза смотрели на меня. Я находила маленьких собачек теми еще отвратительными крысами. В целом родители Божественных предпочитали охотничьи породы: немецких пойнтеров, лабрадоров, спаниелей – крупных, хорошо обученных породистых собак с именами вроде Плюшка и Крошка.

– Как насчет того, чтобы я прогулялась с ним, миссис Миртл? – спросила я, отчаянно пытаясь выбраться из дома.

Спина Джерри Лейк выпрямилась еще больше, а ее челюсти сжались в ярости от того, что я собиралась оставить их двоих наедине.

Черепаха сжала губы, взвешивая мое предложение. Так мы могли хотя бы не мешаться ей под ногами. Затем произошла какая-то суматоха: она одела собаку в клетчатую куртку и, намеренно не обращая на меня внимания, протянула поводок Джерри.

– Последи, чтобы он сделал свои дела, – приказала она.

Джерри Лейк взяла поводок, как пару грязных трусиков, зажала его указательным и большим пальцем, а затем в ярости протолкнулась мимо меня и потащила собаку в направлении утиного пруда.

– Молодец, – прошипела она.

Я побрела за ней по улице, молясь, чтобы никто из моих друзей не увидел нас вместе. Походка Джерри Лейк показалась мне нелепой: ее короткие руки были вытянуты по бокам, ладони жестко сжаты в кулаки, подбородок высоко задран, а маленький торс наклонен вперед. Возможно, из-за катания на коньках в таком юном возрасте ее суставы были склонны к перерастяжению, особенно локти, поэтому Джерри выглядела как дешевая пластиковая кукла, подумала я. Разобранная и неправильно собранная снова. Возможно, единственным местом, где она могла