– Нет. Это не будет обременительным.

– Естественно, выезды будут хорошо оплачиваться.

– Наличными, – подсказывает Ральф.

– Оплата вперед, – подсказывают Йошка сСебастьеном.

– А как же моя основная работа? Как же окна?

– Забудьте о проклятых окнах, дорогая! Вы согласны?Странно, в эту минуту Мика испытала те же чувства, что и несколько лет назад,когда Солнцеликий сделал ей предложение: она застигнута врасплох, ей неловко ихочется, чтобы все поскорее кончилось. Единственный положительный момент:предложение верхушки «Dompfaff а» не таит в себе ничего опасного, оно непотребует дополнительных усилий с Микиной стороны. Усилий морального порядка.

– Вы согласны? – напирает Ральф.

– Вы согласны? – напирают Йошка с Себастьеном.

– Вы согласны, дорогая? – подытоживаетблагообразный Клаус-Мария.

– Да.

Всеобщий вздох, переходящий в вопль восторга.

Сборная Германии победила, существуют-таки виды спорта, гдеГермания побеждает всегда.

…За последующие несколько лет жизнь Мики изменилась самымкардинальным образом. Зайдя в кабинет Клауса-Марии Шенке банальной пуц-фрау,она вышла из него… Кем же она вышла? Определения были даны позже и не ей, и всеони были связаны с блюдами, сочиненными Микиными руками. «Апостол кулинарии» –так выразился Клаус-Мария, когда Мика приготовила фасоль и чечевицу подшоколадным соусом; гости – два лютеранских патера – были с ним солидарны и дажеисполнили в честь Мики псалом «Коль славен наш Господь в Сионе» – акапельно.

«Элтон Джон современной кухни» – так выразились Себастьен иЙошка, когда Мика приготовила грудинку по-эльзасски; гости – друзья Себастьенаи Йошки и друзья друзей Себастьена и Йошки – были с ними солидарны, и дажеисполнили в честь Мики песню «Подмосковные вечера» – караоке.

О бедняге Ральфе и говорить не приходится. За последующиенесколько лет он неоднократно предлагал Мике стать его женой, уехать вДюссельдорф, уехать в Нюрнберг, уехать в Ганновер; уехать в Португалию и купитьтам замок с виноградником; уехать на Таити и купить там бар на пляже; уехать наСейшелы и ничего не покупать, а посвятить все время друг другу, купаться вокеане, ловить рыбу и… и… готовить ее, запекать на открытом огне, запекать вуглях, в золе, в глине, в пальмовых листьях, с корнем сельдерея, с листикамимяты, с лепестками чудесного цветочка асфодель – да мало ли что можнопридумать, liebe[20] фройляйн Полина!..

С того первого спонтанного завтрака в «Dompfaff'e» Ральфостался верен рыбе, что, несомненно, свидетельствует о его верности вообще.

Отказывая Ральфу, Мика не испытывала никакой неловкости,никакого сожаления; Ральф не обидится, она знает это точно, да и как можнообижаться, если ее «нет» всякий раз облечено в самые разнообразные,причудливые, съедобные формы. Формы – пальчики оближешь. И неизвестно, какое«нет» можно считать самым вкусным: спрятанное в сердцевине пудинга из каштанов,или прикрытое створкой мидии, или вымоченное в подливе для телячьего рагу.

Мика никогда не задавалась вопросом, любит ли ее Ральф насамом деле, или все дело в болезненной привязанности к ее стряпне; сначала –кокаин, затем – грибы-галлюциногены, а теперь вот – еда. Тот еще наркотик,особенно в Микином исполнении. Ральф – наркозависимый тип, и всегда былнаркозависимым, тут и к гадалке не ходи. И Клаус-Мария, и Йошка с Себастьеномхорошо это знают, потому и позволили Ральфу отрешиться от своих невнятныхобязанностей в сфере логистики и международных перевозок и полностьюсосредоточиться на помощи Мике.

У Ральфа был новенький «фольксваген-пассат», и таким образомМика получила водителя с личным транспортом для вояжей за продуктами нагородские рынки. В свою первую поездку она еще трусила: сможет ли она найти то,что нужно, и каким образом это находить? Да еще Ральф с его рассказами о рыбныхрынках Неаполя, мясных рынках Тюрингии и рынке специй в Мекнесе, выкогда-нибудь покидали Россию,liebe фройляйн?

Нет.

– Странно очень странно. Да это просто невозможно! Тачудесная рыба которую я ел… Ее мог приготовить только человек поживший на Средиземноморье.На Адриатике. На греческих островах.

Санторин. Мике всегда хотелось побывать на Санторине.Бело-синем, увешанном колоколами. Но рыба – вряд ли она приплыла из Греции.Гент, Утрехт, Антверпен – это гораздо ближе к истине. Следовательно, и Ральф совсемне такой дока, каким хочет себя выставить.

– Мы можем съездить куда-нибудь liebe фройляйн. Если выконечно пожелаете.

– На греческие острова?

– На острова. На полуострова. Куда угодно.

Ральф жаждет хоть чем-то заинтересовать Мику, быть полезным,быть нужным.

– Для того чтобы поехать куда-нибудь, нужен заграничныйпаспорт. А у меня нет заграничного паспорта.

– У вас трудности с паспортом?

Есть ли у Мики трудности с паспортом? Ни малейших. Она давномогла сделать паспорт – взамен самого первого, того, с которым ездила в Египет.Срок его годности вышел, но Мика не торопится заводить новый. Завести новыйозначало бы уехать, отправиться в путешествие. Странно, но путешествия совсемне прельщают Мику, помнится, в Египте она хотела лишь одного – поскорее вернутьсядомой.

И Васька.

Она не может оставить Ваську.

Не потому, что Васька маленькая (не такая уж она маленькая)– потому, что Мика совсем не уверена, что обнаружит Ваську, вернувшись. Тукошмарную, омерзительную, несговорчивую, упрямую Ваську, которую она знает. Завремя Микиного отсутствия Васька вполне может превратиться в кошку – и этодалеко не худший вариант. Хуже будет, если Васька превратится в человека,нисколько от Мики не зависящего. Ни в чем.

Не-ет, покидать Питер Мика не собирается. Не нужно ей такойрадости.

– Если у вас трудности с паспортом я помогу вам liebeфройляйн.

– Не стоит беспокоиться, Ральф.

В свой первый визит на рынок в качестве «апостола кулинарии»Мика прихватила нож, самый маленький из трех – с омелой на рукояти. Опять же –от трусости. От неуверенности, что произошедшее на ее кухне повторится на всехдругих кухнях.

– Чем вы собираетесь удивить нас на этот раздорогая? – почтительно поинтересовался Ральф.

– Еще не знаю.

– Решите позже?

Мика провела языком по пересохшему небу и инстинктивноприжала к груди пакет с ножом. Жест получился неловким, замаскированный пакетомнож кольнул ее острием – совсем не больно, а ласково, ободряюще: успокойся,Мика, не бери в голову, Мика, все устроится самым лучшим образом.

Хорошо, если так.