обстоятельствах. Не по силам было незнатной провинциалке добиться свидания с дофином и, уж тем более, убедить его предоставить в ее распоряжение войско. Все это — не более чем легенда, но именно на нее и делалась ставка.

Жанна оправдала оказанное ей доверие и успешно прошла «медосмотр». Как сказано в древней летописи, она была «обследована в самых потайных местах ее тела». «Потайные места» однозначно подтвердили, что она «доподлинно и ненарушимо» девственна. Иного, как мы уже знаем, просто-напросто и быть не могло.

Теперь решающее слово в определении ее дальнейшей судьбы должна была произнести святая церковь. Для этого Жанну отправили в Пуатье, где в то время находились парламент (верховный суд) и университет. Там она предстала перед авторитетной комиссией, составленной из пятнадцати ученых-богословов и юристов. Этой комиссии предстояло определить природу «сверхъестественного вдохновения Жанны» и дать заключение относительно возможности допуска Жанны к войскам.

Около трех недель допрашивали Жанну члены комиссии. Чуть ли не ежедневно ее подвергали продолжительным допросам, засыпая множеством трудных, подчас каверзных вопросов. Жанна отвечала на них с большим достоинством. Один из участников допроса, дворянин Альбер д’Урш, отметил впоследствии, что Жанна «говорила очень хорошо», и ему хотелось бы иметь «столь достойную дочь». Адвокат парламента Жан Барбэн пошел в своих оценках Жанны еще дальше. Он сказал, что «отвечала она весьма осмотрительно, как если бы она была хорошим ученым», что ученых-богословов «повергли в изумление ее ответы» и т. д. и т. п.

Трудно поверить, что такое впечатление на экзаменаторов могла произвести шестнадцатилетняя деревенская девчонка, приехавшая из далекой провинции. Право же, так бывает только в сказках про Золушку.

Протоколы допросов Жанны в Пуатье сейчас недоступны, но некоторые эпизоды словесных поединков известны из воспоминаний самих членов комиссии.

— Бог хочет помочь французскому народу избавиться от бедствий, — заявил Жанне как-то профессор теологии Гийом Эмери, — но если Францию освободит сам Бог, то зачем же тогда нужны солдаты?

— Солдаты будут сражаться, и Бог пошлет им победу, — последовал быстрый ответ.

Другой богослов, монах-францисканец брат Сеген, стал требовать от Жанны, чтобы она продемонстрировала некое знамение, подтверждающее, что она действительно послана Богом, а не является тривиальной самозванкой, способной лишь погубить доверенных ей солдат. Тут Жанна уже не на шутку рассердилась:

— Я пришла в Пуатье вовсе не для того, чтобы давать знамения и творить чудеса. Отправьте меня в Орлеан, и я вам покажу там, для чего я послана. Пусть мне дадут любое количество солдат, и я пойду туда.

Если бы комиссия в тот момент захотела признать Жанну еретичкой, то в ее словах она нашла бы для этого сколько угодно поводов. Но люди, которые допрашивали Жанну, были верными слугами дофина. Они отлично понимали, что девушка в это трудное время может оказаться очень полезной Карлу. К тому же они не могли не видеть, как с каждым днем росла популярность Жанны в простом народе.

О народе, пожалуй, стоит сказать особо. Народ, как известно, любит слушать рассуждения о величии отдельно взятых личностей и дел. Народу нужна надежда. Нужна так называемая национальная идея. Так было всегда и везде.

Еще до того, как комиссия в Пуатье вынесла свое решение, простые французы с готовностью признали в Жанне будущую освободительницу своей страны. Толпами собирались они у дверей ее дома, подолгу ждали ее появления, а когда она показывалась, приветствовали ее радостными криками. Вести о Жанне быстро разнеслись и по другим городам. Народное признание — вот в чем был секрет успехов Жанны.

Народное признание, которое очень скоро стало беспокоить самих авторов этого проекта.

Комиссия, допрашивавшая Жанну в Пуатье, не обнаружила в ней, как и следовало ожидать, ничего такого, что внушало бы подозрения. Члены комиссии писали Карлу:

«Мы считаем, что, ввиду крайней необходимости и учитывая грозящую городу Орлеану опасность, Ваше Высочество может воспользоваться помощью этой девушки и послать ее в названный Орлеан».

Короче говоря, это была идеальная кандидатура, в бесспорной девственности которой на всякий случай еще раз убедились специально обученные женщины, доверенные лица Иоланды Арагонской.

Глава пятая

Победа под Орлеаном

ЖАННА ГОТОВИТСЯ К ВОЙНЕ

Радостная покидала Жанна Пуатье. Она успешно сдала первый экзамен, и впереди ее ждало множество интересных и важных дел…

Она ловко вскочила в седло и поехала в город Тур, находившийся в девяноста километрах к северу, на берегу Луары. Там ее ждали недавние провожатые Жан де Новелонпон и Бертран де Пуланжи. Первому из них, финансировавшему путешествие Жанны из Вокулёра в Шинон, королевский казначей уже. выдал сто ливров компенсации. Теперь они вступили в войско дофина и готовились к предстоявшему походу на Орлеан.

Жанне нужно было позаботиться о снаряжении. Что за воин-освободитель без соответствующего снаряжения? Дофин Карл приказал сделать ей «доспехи, подходящие для ее тела», то есть по меркам, и один турский оружейник изготовил ей шлем с подымающимся забралом, панцирь, защищающий грудь, наплечники, нарукавники, перчатки, набедренники, наколенники и ботинки. Все было выполнено из чистейшей стали, с богатой серебряной отделкой, расписано выгравированными девизами и отшлифовано, как зеркало. Понятное дело, доспехи эти весили порядочно.

Если придерживаться канонической версии о том, что Жанна родилась в 1412 году, то в 1429 году ей было всего шестнадцать-семнадцать лет. Вопрос, могла ли девушка в столь юном возрасте выдержать на себе подобную тяжесть, является риторическим и не требует ответа.

Да и что говорить про девушку, если не всякая лошадь могла нести на себе рыцаря в полном боевом снаряжении. Доподлинно известно, например, что лошадь, на которой Жанна приехала из Вокулёра, на это не годилась.

За доспехи Жанны казначейство дофина Карла заплатило целых сто ливров (четыре тысячи франков). Для сравнения можно сказать, что доспехи герцога Алансонского, кузена дофина, стоили только восемьдесят ливров.

Кроме того, Жанна была награждена «золотыми шпорами», которые могли носить только рыцари, получившие традиционное посвящение в это звание. И вручил их ей лично дофин Карл, хотя сам он в то время еще не был посвященным рыцарем. Историк Робер Амбелен задается вопросом:

«Кто, когда, где совершил это предварительное посвящение Жанны? Вероятно, Жан де Новелонпон… а также Бертран де Пуланжи».

Как видим, с самого своего прибытия в Шинон Жанна не стеснялась в средствах и любила говорить:

— Когда моя шкатулка пустеет, король пополняет ее.

И