— Ну, оранжерея-то была там, — она ткнула пальцем куда-то в сторону юга. — Между банькой и рощей. Только вряд ли вы туда сейчас проберётесь.

— А вы нам дайте какие-нибудь расхожие сапоги, пожалуйста! Есть какие-то, в которых двор убирают и в курятник ходят?

— Ну, есть… — она привычно поджала губы, потом махнула рукой. — Идите, одевайтесь, а сапоги я принесу. Носки толстые наденьте, а то ноги собьёте! — донеслось откуда-то из прихожей.

После некоторой суеты с носками, обуванием, поисками перчаток и прочим они вывалились во двор, распаренные, словно в бане побывали.

— Ты уверен, что мы найдём эти… руины? — засомневалась вдруг Лена.

— Найдём. У меня есть схема, — и Андрей вытащил из кармана листок, на котором карандашом были нарисованы квадраты и прямоугольники. — Вадим вчера нарисовал.

— До коньяка или после?

— Да ла-адно, не так много его и было. Мы больше разговаривали.

— И что удалось выяснить?

— Самое главное — завещание он не читал…

Тут Андрей остановился: дорожка в сторону рощи огибала солидную, на века построенную баню и исчезала за ней. На дорожке боролись за влияние лёд и вода, пока счёт был равным.

— Так, — сказал он озабоченно. — Давай пока не будем отвлекаться, потом поговорим, а пока смотри под ноги. Сесть в лужу было бы обидно.

За баней начинался сад. Деревья выглядели по-прежнему неухоженными — или им и положено такими быть по весне, когда на фоне почерневшего снега особенно голыми выглядят их корявые ветви?

— Яблони, ты уверен? — с сомнением спросила Лена.

— Наверное, — пожал плечами её напарник. — Агроном я тот ещё. Вот когда на них будут яблоки, я тебе точно скажу.

— Знаю, что тут ничего почти не сделано.

— Ну, так кто же будет садом заниматься, если твой приятель уже не первый год пытается всё это продать…

— Зато, если судить по нашей карте сокровищ, оранжерея должна быть вон там, — и Андрей ткнул пальцем вправо.

— Там что-то кирпичное. Ещё один дом?

— Дойдём и увидим.

Оранжерея вовсе не была «руинами».

Для начала, это было солидное сооружение из красного кирпича с огромными окнами. Стёкла в этих окнах, конечно, сохранились не везде, а зелёная краска на высокой железной крыше облупилась, обнажив ржавые проплешины. Но в целом даже двоим принципиальным горожанам было понятно: неделя работы, и можно восстанавливать розарий.

— Да тут хоть ананасы выращивать! — сказала Лена, потянув на себя красивую резную дверь.

— Ну, в Абрамцево и посейчас персики выращивают. Знаешь, какие там Савва Иванович сады развёл?

— Знаю, — она нетерпеливо отмахнулась. — И «Девочку с персиками» видела. Помоги дверь открыть!

Несмотря на то, что на обратном пути Андрей всё-таки поскользнулся и сел в ледяную лужу; что Лене за шиворот свалилась кучка мокрого снега; что внутри оранжереи гулял ветер, и невозможно было даже представить себе, где и какие росли розы — несмотря на всё это, напарники были чрезвычайно довольны. В кармане у Елены лежала коробочка, в разных отделениях которой были образцы земли из сада, из разных залов оранжереи, из дубовой рощи, куда они всё-таки добрались. Она намерена была как можно скорее, едва вернётся в Москву, отправиться в лабораторию и выяснить все характеристики этой почвы.

* * *

А тем временем в Москве…

Алексей Верещагин просмотрел список поручений, переданных ему магвестником, и усмехнулся: запертые в Снигирях работники агентства расставаний хотели многого. Текст завещания Натальи Константиновны, сведения о Левинсонах, ситуация в университете, разговор с княгиней Шаховской… Ну, предположим, информацию об адвокате и его семействе он уже нашёл, официальную и полуофициальную. Осталось дополнить тем, что в гильдейских вестниках не публикуют и в заголовки статей не выносят. Кое-что ему должны были прислать сегодня, а вот часть сведений, пожалуй, проще будет добыть гному.

И он пометил в блокноте: Вренн — Левинсон — финансы.

С текстом завещания всё просто: любой гражданин Царства Русь может явиться в справочный отдел государевой Общественной палаты и заказать сведения о завещании, браке, рождении, разводе или смерти другого такого же гражданина. Если не может придти лично, направляет письмо через канцелярию градоначальника там, где живёт. В таком случае, естественно, несколько дольше получается, но сведения гарантированно пришлют.

Это он сделает сам.

По дороге зайдёт в городскую стражу по Устретенской слободе, в Панкратьевский переулок, и задаст несколько вопросов секунд-майору Бахтину, начальнику следственного отдела. Возможно, это освободит его от необходимости самому ехать в университет или даст хоть какие-то данные по неуловимому Юрию Тороканову.

Набросав план, Алекс повеселел, потянулся в кресле и позвал:

— Аркадий?

— А? — откликнулся мужской голос с подоконника.

— Скажи мне, гном с нижнего этажа дома?

— Дома, хозяин. Сидит, пишет что-то в тетрадке.

— Можешь попросить его ко мне зайти?

Очевидно, просьба эта ответа не требовала, потому что домовой Аркадий Феофилактович не откликнулся. Минут через десять дверь приёмной распахнулась, и на пороге появилась коренастая фигура гнома.

— Звал? — спросил он без лишних церемоний.

— Здравствуй, Вренн. Садись. Чаю хочешь?

— Нет, спасибо, пил уже.

— Ты в курсе, что твоих компаньонов погода заперла в Снигирях?

— Да, — гном помрачнел. — Андрей сообщил. Дурное поручение, нечего было и браться…

Верещагин внутренне ухмыльнулся: Вренн был большим пессимистом, и всегда пророчил худший исход любому делу.

— Лена просила раздобыть сведения об одном из гостей. Вернее, о семейной паре.

— А я тут при чём?

— Нужна финансовая и банковская информация.

Вренн попыхтел в бороду, но никаких возражений на удивление не привёл, только спросил:

— Кто тебя интересует?

— Адвокат Лев Борисович Левинсон. И его жена Софья Яковлевна. А вообще вот список гостей, посмотри, может и ещё кто-то засветился в гномьих кланах.

— Попробую, — кивнул гном, и ушёл не прощаясь.

* * *

Городская стража по Устретенской слободе размещалась, как мы уже знаем, в Панкратьевском переулке, в двух шагах от шумной Сретенки. Они занимали неприметный особнячок в глубине двора, за коваными чугунными воротами. Пройдя в калитку, Алекс предъявил паспорт дежурному у входа, кивнул капралу с пышными седыми усами, словно бы без дела отирающемуся при входе и поднялся на третий этаж.

Кабинет Сергея Ивановича Бахтина находился в самом конце коридора, и окнами смотрел на рынок и Сухареву башню. Постучав, Алекс вошёл.

Секунд-майор разговаривал с кем-то по коммуникатору. Вернее, не разговаривал, а рычал, словно некстати разбуженный медведь, и лицо его налилось кровью, словно переспелый помидор.

— И прошу запомнить, моих офицеров наказывать, равно как и отчитывать, имею право только я! А в данном случае отчитать, а лучше выпороть, следовало бы вашего отпрыска! И я вас предупреждаю, что мной будет инициировано расследование