– Да ну? Колись, о чем нарыл.

– Пока военная тайна.

Редактор поморщился:

– Тогда грош цена твоим заявлениям.

– А если это не только моя тайна? – миролюбиво поинтересовался Панфилов.

Главный хмыкнул:

– У офицера в твоем звании не может быть тайн от начальства. Но ладно, сегодня я добрый. Катись по своим делам. Статью принимаю. Завтра поручу тебе что-нибудь еще. А своей ерундой занимайся в свободное от работы время.

– Слушаюсь, товарищ капитан первого ранга! – Выбежав из приемной в свой кабинет, парень набрал Тимощука:

– Извини, друг, – начал он, – но без твоей помощи не справлюсь. Ты готов составить мне компашку в каком-нибудь кафе?

– Давай уж в «Караван-сарае», – согласился старший лейтенант. – И позаботься, чтобы нам подали такие же вкусные чебуреки. Я буду там минут через двадцать.

– Заметано.

Симпатичная Анечка снова встретила журналиста улыбкой, и он улыбнулся в ответ:

– Видите, мы снова увиделись, не прошло и года.

Девушка смутилась и покраснела:

– Я рада. Вам принести порцию чебуреков?

Капитан-лейтенант огляделся в поисках свободного столика. На его счастье, на веранде их оказалось несколько.

– Да, принеси то же самое, чем угощала меня и моего друга.

Анечка расцвела и кинулась на кухню, а Панфилов расположился за столом, накрытым плетеными салфетками. В маленькой вазе стоял букет искусственных фиалок. А из кухни, как всегда, доносились умопомрачительные запахи. Тимощук не заставил себя ждать. Он примчался, глотая слюну, и плюхнулся на стул.

– Все заказал?

– Останешься доволен.

На этот раз Анечка принесла уставленный закусками поднос гораздо быстрее, и друзья принялись поглощать пищу.

– Давай излагай свои мысли, – пробурчал Тимощук, наслаждаясь чебуречным соком. – Опять о Карпове?

– Ты угадал.

– Это нетрудно, – признался Андрей. – Так что тебя интересует?

– Видишь ли, я в курсе только того, о чем печаталось в газетах, – сказал Клим. – Мне интересно, какие мероприятия вы проводили. Расскажешь или это тайна следствия?

Тимощук с обидой посмотрел на него:

– Ты, приятель, скрываешь от меня правду, а сам хочешь, чтобы я с тобой был откровенен.

Журналист чуть не подавился чебуреком:

– С чего ты взял?

– Я знаю твою хватку, – проговорил Тимощук. – И вот что думаю. Ты знаешь, где прячется Карпов.

Капитан-лейтенант опешил:

– Откуда?

– Я не ясновидящий, чтобы угадать и это. – Андрей вытер губы салфеткой. – И если ты не станешь откровенничать со мной, я встану и уйду.

Панфилов закусил губу. Такого поворота он не ожидал, хотя давно знал, что Тимощук далеко не дурак. Но сейчас он не представлял, что делать. Если он разоткровенничается с Андреем, сохранится ли шанс у Карпова возвратиться к нормальной жизни? Тимощук понял состояние друга и добавил:

– Скажу тебе честно, когда Костиков уходил на повышение, мы разговаривали с ним о Карпове. Несмотря на то что Лапиков с удовольствием упек бы его за решетку, хотя сына Георгия мы так и не нашли, я сдержу обещание, данное Костикову. Я никогда не приведу в тюрьму этого человека, пока не буду убежден в его виновности, и не выдам Лапикову его убежище по понятной причине. Тот сразу определит его на нары. Так что можешь не бояться меня. Думаю, тебе не нужно клясться на Библии?

Журналист ничего не отвечал. Тимощук поморщился. Недоверие друга было ему неприятно.

– Ты затеял расследование, и я бы хотел помочь тебе по-настоящему, – продолжал он. – Без поддержки полицейского тебе не справиться. В общем, не стану тебя мучить. Либо я с тобой, либо мы сейчас прощаемся, и больше никогда мне не звони.

Клим сдался:

– Ладно. Я действительно обнаружил его местонахождение. Ты никогда не угадаешь, где я его нашел.

Андрей улыбнулся:

– Даже угадывать не буду. Мы искали его всем отделом и нигде не обнаружили.

– Я наткнулся на него в частной психиатрической клинике за городом, – начал Панфилов. – Он был в совершенно подавленном состоянии. Короче, из него делали овощ. Доктор сказал ему: мол, его нашли возле клиники без сознания. Когда Карпова привели в чувство, он ничего не помнил. Интересно, что когда пациент начал кое-что припоминать и попросил врача установить его личность, этого никто не сделал, однако пичкать лекарствами и уколами его продолжали. Уверяю тебя, он забыл бы все на свете, если бы я случайно не оказался в нужном месте в нужное время. Короче, я выкрал его и отвез к себе на дачу, а потом пригласил известного тебе Валю Мальцева. Он пытается вернуть Георгию память, и, по-моему, у него неплохо получается.

Тимощук подался вперед:

– Что он вспомнил?

– Как с ним связались похитители и он передал им выкуп, – ответил журналист. – Конечно, он вспомнит еще много чего, но мне необходимо знать, какие мероприятия вы проводили по этому делу. Кто был у вас подозреваемым? Да и находили ли вы таких?

– Несколько, – отозвался Тимощук. – Один после выступления Карпова по телевидению объявился сам. О своем выступлении он тебе не рассказывал?

– Нет.

Андрей глотнул чаю:

– Тогда я поведаю тебе обо всем.

Георгий и Людмила провели еще один ужасный день. Похитители так и не дали о себе знать, и Карпов позвонил Шмакову и сообщил, что от преступников не было вестей. Виктор тут же договорился с центральным каналом. Журналисты, предварительно задав Георгию несколько вопросов о Диме и попросив взять с собой его фотографию, разрешили подъехать, и Георгий помчался на телевидение. Тимощук и Шмаков ждали его. Симпатичная блондинка с конским хвостом на затылке провела предпринимателя в студию.

– Садитесь за этот стол. Я дам знак, когда можно будет говорить.

Он зажмурился от ламп, направленных на него. Девушка улыбнулась и начала:

– Дорогие телезрители, у нас в студии предприниматель Георгий Карпов. Позавчера у него похитили сына, и он хочет обратиться к вам, – она посмотрела на мужчину. Все красивые и правильные фразы улетучились из головы, и Георгий с болью бросил взгляд в камеру:

– Люди, прошу вас, помогите! – Его лицо перекосилось. – У меня похитили самое дорогое. Если кто-то что-нибудь видел или знает, прошу сообщить за вознаграждение. Десять тысяч долларов – не очень большие деньги, однако это все, что у меня есть. Я заплатил выкуп, а меня обманули… Умоляю, помогите… – Он силился еще что-то сказать, но девушка перебила его: