даже государство с экономикой, гарантированной естественными богатствами, не может получить столько средств, сколько хочет, а лишь столько, сколько ему дадут, тем более для России, считал В. Н. Коковцов, были доступны не все внешние рынки и их определенные сегменты. Проблемы долговых отношений взаимосвязаны и в странах с развитой промышленностью и банковской системой (график 4).

График 4. Золотая наличность и сумма выпущенных банкнот в ведущих европейских государствах на 1 января 1913 г.[290]

Американский фондовый рынок для Российских кредитных операций политически был труднодоступен, а в Англии — ограничен. Из денежных рынков остаются открытыми только рынки Франции и Германии, отчасти Голландии, а остальные страны также, как и Россия, не располагали, по мнению В. Н. Коковцова, свободной наличностью и сами нуждались во внешнем кредите. В начале XX вв. и во Франции, например, связанные с госзаймами платежи составляли более 30 % расходной части бюджета, в Англии — около 20 %, тогда как в России — менее 15 %. Традиционным партнером России в деле заключения займов выступала Франция[291]. Займы в 1913 г. отнимали средств в сумме 424 млн руб., и хотя их удельный вес несколько снизился за счет динамичного роста бюджета, они по-прежнему являлись второй по значимости «непроизводительной» статьей после военных расходов империи[292].

К 1914 г. государственный долг страны, по официальным данным, выражался суммой 8858 млн руб., из них 80 % — займы «на общегосударственные потребности» и остальные 20 % — долги по гарантированным правительством облигациям частных железнодорожных обществ.

Государственный долг России значился на втором месте после Франции и на первом — по абсолютным размерам связанных с займами отчислений.

Прямое привлечение иностранных инвестиций правительства на «общегосударственные потребности» при Коковцове, а в равной мере и до него, направлялись на покрытие военных расходов, для расчетов по просроченным купонным обязательствам, для пополнения оперативной наличности казначейства и кассовых резервов банков, в конечном счете, не в расширение производительных фондов. Министерство финансов направляло свою организационную энергию прежде на выплаты уже имеющихся обязательств казны и выведением баланса бездефицитного бюджета, без чего невозможно достичь стабильных финансовых оборотов.

График 5. Российские ценные бумаги, находившиеся в обращении внутри страны и за границей.[293]

Русско-японская война с сопутствующим ей ростом чрезвычайных расходов заставила Комитет финансов обратить внимание на кредитные операции на европейском и внутреннем рынках для поддержания пошатнувшейся кредитно-денежной системы и бюджетного равновесия. Военные расходы по бюджету составили 2,3 млрд. руб., и финансирование их велось главным образом за счет расширения государственного долга, который за 1904–1905 гг. вырос с 6,6 до 8,7 млрд. руб. «Новые займы последних трех лет, — отмечал государственный контролер П. X. Шванебах в докладе Николаю II, — представляют собой сумму, близкую к той, которая была ассигнована на расходы, вызванные войной с Японией»[294].

При непосредственном участии В. Н. Коковцова успешно были организованы внешние займы на французском и на германском рынке для покрытия военных расходов. Это позволило не вводить новых налогов и сохранить свободный размен банковских билетов на золото[295]. Здесь он был последовательным продолжателем политики своего предшественника С. Ю. Витте, который считал, что займы — «великолепное средство против бедности»[296]. Заграничные займы Российской империи, связанные с именем Коковцова, получали неадекватные оценки современников и общественности, так как общие условия их были очень не выгодны для государственного казначейства в процентном отношении. Однако В. Н. Коковцов всегда стремился к понижению процента, и его политика в этом направлении была признана успешной[297].

Для покрытия расходов по всем статьям русско-японской войны в 1904–1906 гг. реализовано всего займов на 2125 млн руб., в том числе около 1 млрд. руб. составлял долг внешний. При чистой выручке казны в сумме 1913 млн руб. (за вычетом комиссионных посредникам, издержек по выпускам и др.), выплатить по обязательствам предстояло значительно больше — 3944 млн. руб. Бухгалтер государственного казначейства и один из близких сотрудников министра финансов Г. Д. Дементьев подчеркивал, что долги эти на много лет обременили бюджет государства, а платежи по ним «могут захватить несколько поколений, которые фактически расплачиваются по счетам тех, кто вызвал войну…»[298].

Общественно-политическая нестабильность и вооруженные восстания 1905 г. подвели страну к опасной черте экономического хаоса, в котором государственная финансовая система была подвержена испытаниям на приспособляемость и реагирование на бурные изменения в экономических процессах. 4 %-я государственная рента с 94 % номинала в начале 1904 г. упала к концу 1905 г. до 71 %. Под влиянием революционных событий и подстрекательской «партийной» пропаганды на изъятие золотой монеты из касс, золотой запас, представляющий собой государственный фонд золота в слитках и монетах, хранящийся в центральном эмиссионном банке или казначействе страны и используемый как резерв при международных расчетах и выступающее одним из средств обеспечения устойчивости валюты Государственного банка, стал ускоренно сокращатся, на что в декабре 1905 г. в правительственных кругах был поставлен вопрос о прекращении основанного на золоте денежного обращения. Это было бы равносильно признанию государственного банкротства[299]. Расчетные отношения с внешними кредиторами удалось сбалансировать лишь благодаря займу во Франции. Это позволило не вводить новых налогов и сохранить свободный размен банковских билетов на золото[300].

В середине декабря 1905 г. Коковцов с поручением от Николая-II и в качестве агента русского правительства отбыл в Париж решить для России вопрос о значительном кредите. Для свода государственного баланса в 1906 г. нужен был заем в 700 млн. руб., из-за угрозы дестабилизации в золотом обращении и далее всей системы кредита. В результате условных переговоров с влиятельными управляющими парижских банков и государственными лидерами Франции, весной 1906 г. В. Н. Коковцову удалось заключить заем на 2250 млн. франков, или 843 млн. руб. по официальному курсу, и тем самым значительно облегчить нарастающие финансовые проблемы, при выручке 1878 млн. франков, или 83,5 % нарицательной суммы, в 1906 г. Россия частично получила 679 млн. руб., что обеспечило временную устойчивость бюджета. Позже он писал: «Я благодарю судьбу и за то, что мне дано было выстоять около этого великого дела, которому суждено было спасти Россию от финансового расстройства»[301].

Неопределенность организационных и правовых вопросов в заключении займов и увеличивающихся по ним процентным платежам сформировали заинтересованную позицию В. Н. Коковцова в отношении к высшему представительному органу — Государственной думе. Он традиционно придерживался точки зрения о необходимости выборного органа в структуре управления, хотя отлично знал позицию Николая II, и, зачастую, вступал в противоречия с более чем половиной Совета министров по этому вопросу[302].

Невыгодные условия займа и торопливость его заключения до открытия I Государственной Думы не предполагали его публичное обсуждение, хотя по принятым в начале 1906 г. Основным законам Российской империи утверждение бюджета и производимых правительством