class="p1">Русские народные сказки о былинных богатырях, возникавшие то в результате разложения былины, разрушения ее классической стихотворной напевной формы, то под воздействием сказок, распространяемых в лубке и книжках для народа, — явление, главным образом характерное для позднейшего этапа жизни эпоса, для XIX и начала XX века.[135]

Образование этих сказок — одно из интересных и важных явлений в народно-поэтическом творчестве XIX–XX веков. Былинное сказительство уже с середины XIX века все более и более замыкается в пределы отдельных районов. Сказки же получают повсеместную распространенность, проникают и в иноязычную среду. Лучшие из них, сохранившие демократические тенденции героического эпоса (а таких сказок, мы видели, было немало), явились проводниками этих тенденций в народные массы и широко пропагандировали замечательные художественные создания русского народа — образы богатырей.

Многие сказки, как мы видели, — книжного происхождения. Однако записи свидетельствуют о том, что источник усваивался обычно творчески, о чем говорят привнесения новых эпизодов и мотивов, вариации, дополнения, изменения.

Рассмотрение сказок на былинные сюжеты подсказывает два важных вывода: 1) на основе одних только записей сказок в определенном районе нельзя утверждать, что здесь существовала раньше былинная традиция и сказки являются переоформленными остатками ее, так как эти сказки могли быть занесены и устным, и письменным путем; 2) к вопросу о следах полузабытой древней традиции, которые могли быть донесены сказкой, следует подходить с крайней осторожностью, чтобы не впасть в ошибке и не принять за эти следы вымысел авторов в народной книге.

5

Кроме сказок, в которых богатыри русского эпоса являются главными героями, сказок, построенных в основном на былинных сюжетах, имеются у русского народа и такие, где богатыри эпоса действуют в сюжетах небылинных, часто в роли второстепенных персонажей. Иногда они замещают собой в некоторых эпизодах других сказочных героев, а порой выступают в качестве помощников главного героя.

Это прежде всего сказки о мнимом богатыре, самонадеянном хвастуне, случайно или с помощью хитрости одерживающем победы: Фоме Беренникове, Голе Воянском, Голи-Голете, Иване Сарафанчикове и др.[136]

Как известно, в этих сказках повествуется о некоем мужике, никудышном хозяине, глупце и лентяе, который возомнил себя богатырем после того, как одним ударом убил много мух, оводов, комаров. Он распускает о себе славу как о сильном богатыре («одним махом сто побивахом», «сразу побивает двенадцать могучих богатырей да опричь того силу несметную» и т. п.), и эта слава привлекает к нему настоящих богатырей. В разных вариантах выведены Илья Муромец, Алеша Попович, иногда Чурила вместе с Бовой-королевичем и Ерусланом Лазаревичем. Все они изображены могучими богатырями, побеждающими несметные войска, но одновременно и простаками, искренне считающими себя «меньшими братьями» сильнейшего, по их убеждению, героя сказки. Их роль в сказке, таким образом, подсобная. Они помогают сатирически оттенить мнимую доблесть пародийного героя.

Сказки эти довольно широко распространены в русском фольклоре, встречаются и у других народов СССР.[137]

Чаще всего в сказках на небылинные сюжеты упоминаются Илья Муромец и Алеша Попович. Выше мы видели, что к имени Ильи приурочены многие небылинные сюжеты и эпизоды. Они входят в состав сложных сказок об Илье, где вступают в различные композиционные связи с сюжетами и эпизодами, заимствованными из былин.

Имеются случаи прикрепления к имени Ильи Муромца сюжетов героической сказки и без объединения их с былинными. Так, в Омской области был записан, по сообщению В. А. Василенко, «краткий рассказ о том, как Илья Муромец пахал землю на Змее, после чего остались громадные рвы, якобы сохранившиеся и до наших дней»,[138] т. е. сюжет сказки-предания о Никите (Кирилле) Кожемяке.[139]

Популярен в сказках и Алеша Попович. В сказке «Кузьма скоробогатый»[140] Алеша Попович дважды побивает по целому вражескому войску. В конспектированной записи о силаче и его спутниках Усыне и Горыне, помещенной во втором томе «Сборника великорусских сказок из Архива Русского географического общества»,[141] имя Алеши Поповича придано главному герою, которому удается расправиться с мужичком с ноготок, вредящим герою и его товарищам.[142]

Главным героем сказки Алеша Попович является и в интересной записи, произведенной Л. В. Домановским в 1938 году в Калининской области от 14-летнего колхозного пастуха.[143] В сказке объединены два сюжета: о том, как герою (в данной сказке — Алеше Поповичу) остроумно удается выполнить трудные задания, назначенные ему его отцом с целью погубить его, и о победе героя над Змеем с помощью чудесных спутников Горыни, Усыни и Морыни. Упоминается Алеша Попович и в сложной сказке, объединяющей сюжеты №№ 313, 576, 590 по указателю Н. П. Андреева и записанной от современного сказочника И. Ф. Ковалева.[144]

Во всех этих случаях персонаж, получивший имя Алеши Поповича, является положительным героем сказки, наделенным смелостью и смекалкой. Однако некоторые отрицательные черты морального облика Алеши Поповича в былинах привели к прикреплению его имени к другого рода действующим лицам.

В сказке «Василий-царевич и Елена Прекрасная»[145] именем Алеши Поповича наделен клеветник, оговаривающий жену Василия-царевича, Елену Прекрасную, в неверности. В конце сказки Алеша разоблачен и расстрелян. В сюжетной ситуации чувствуется смутное припоминание былины «Алеша Попович и сестра Сбродовичей-Петровичей». Ту же ситуацию и с тем же участием Алеши Поповича находим в сказке «Данило Бессчастный»,[146] где Алеша наделен эпитетом «бабий пересмешник», часто встречающимся и в былинах.

В неприглядной роли интригана изображен Алеша Попович и в белорусской сказке «Иван Прекрасный и князь Ладымяр»,[147] представляющей особый вариант сказки о Даниле Бессчастном — с припоминанием былинного сюжета «Данила Ловчанин». Алеша Попович, именуемый в сказке просто Алешкой, сперва наговаривает князю Владимиру на Ивана Прекрасного, что он будто бы обижен на князя, у которого не выслужил «ни платья цветного, ни слова доброго». Затем, когда Иван женится на Алене Сиволабовне, Алешка доносит князю, что Иван нажил себе жену, краше которой в свете нет. Это побуждает князя дать Ивану опасное поручение (достать «самограйные гусли»), выполнение которого должно погубить героя (ситуация «Данилы Ловчанина»). В этой сказке Алеша получает выразительную характеристику — «легок на язык, сладок на слова».

Значительно реже появляется в сказках на небылинные сюжеты Добрыня Никитич. Вместе с Алешей Поповичем он фигурирует в одной вятской сказке (записанной еще в 1870-е годы), где они оба оказываются победителями Идола Идолыча.[148] В сказке имеются отдельные припоминания об Идолище Поганом, объединенные со сказанием о Вии (брови Идола подымают семью вилами, чтобы он мог увидеть своих противников).[149]

В некоторых сказках богатыри русского эпоса упоминаются только в завязке и