Я запихнула чемодан под кровать и тут же потопала в ближайшую столовую.

— Дайте мне, пожалуйста, самую большую отбивную из всех, — попросила я у женщины на раздаче.

Она сначала вытаращила на меня глаза, но потом кивнула, стала швыряться в миске с мясом.

— Такая пойдет? — На мою тарелку лег самый настоящий тапочек.

— Отлично! — улыбнулась я и двинулась с подносом к кассе.

Пока я ела, позвонил мой Крез.

— Дорогая, что все это значит? Куда ты пропала?

— Я ушла от тебя, Артем. Мне очень жаль.

Он, кажется, не поверил:

— Лизка, ты перегрелась? Куда ты ушла?

— Дома! Дома тебя ждут все ответы.

***

На следующее утро мне ничего не могло испортить настроение. Даже тонны воды, ухнувшие на город с неба. Ведь меня ждала встреча с Богданом. Меня ждали поцелуи и такой важный разговор.

Я собиралась сказать Богдану, что ушла от Артема. Что хочу остаться в Сочи. У меня даже получилось найти несколько вакансий бухгалтера на «Авито». А если меня все-таки не возьмут, я пойду горничной в ближайшую гостиницу. Мне вдруг стало плевать, кем работать, лишь бы в одном городе с Богданом.

К одиннадцати Сочи превратился в Венецию. По улицам с грохотом неслись потоки воды, а иногда по ним же проплывали коробки, ведра и даже холодильники. Но я все равно решила непременно наведаться к Богдану.

Диспетчер такси заверила, что машине ко мне не пробраться, общественный транспорт встал, потому я потопала к Богдану пешком. Да, где-то мне пришлось идти по колено в воде, где-то понадобилось сделать крюк, но тем не менее я даже не опоздала. Наверное, любовь и правда окрыляет.

Я торопливо отжала платье и волосы и, затесавшись в компанию других жильцов, без всяких ключей проникла в жилой комплекс. Минуты не прошло, как я уже стояла перед дверью Богдана. Нажала на звонок и замерла с глупой улыбочкой на лице.

Он долго не открывал. Густая тревога даже успела окутать меня темным, удушливым коконом, успела затуманить голову дурацкими подозрениями и домыслами. Но наконец замок щелкнул, дверь распахнулась.

— Зачем ты пришла? — Глаза Богдана, появившегося на пороге, были черны и как будто пусты.

— Я же должна тебе еще один поцелуй, — напомнила я, смущенная его неприветливостью.

Он ответил мне недоуменным взглядом. Я подалась вперед и легонько поцеловала его в губы. Богдан не шелохнулся.

— Что, даже на порог не пустишь?

— Зачем? — Он сложил руки на груди и прислонился к косяку. — Ты выполнила свою часть уговора, так что можешь быть свободна.

Меня пронзило мучительной болью. Я замерла, не в силах поверить в услышанное.

— Впрочем, подожди, — вдруг спохватился Богдан. — Ты удовлетворила все мои желания в полном объеме, так что заслуживаешь бонус. И он у тебя будет. Я тоже поведаю тебе одну маленькую тайну.

— У тебя тоже есть тайна? — Мой голос отказывался мне подчиняться.

— Нет, она не моя. Просто мне известны не только твои секреты. — На лице Богдана появилось невероятно злое и холодное выражение. — Помнишь тот вечер в баре, когда мы познакомились?

Я кивнула.

— А ту официантку, что дала мне номер?

Снова кивок.

— Когда Артем проводил тебя и вернулся в бар, он тоже стал с ней флиртовать. И знаешь, твой жених довольно быстро уболтал эту девочку на интим. А потом на пару часов одолжил у меня ключи от моей квартиры…

Мне понадобилось секунд двадцать, чтобы осмыслить услышанное. Артем мне изменял? Надо же, не ожидала от него такой прыти. Хотя так даже лучше — меня больше не будет мучить чувство вины за то, что я так вероломно его бросила.

Я покачала головой, сказала:

— Знаешь, эта его измена уже не имеет для меня значения.

Губы Богдана скривились.

— Ну, конечно! Какое тебе дело до измен Артема, если ты сама такая же, как он? Ты же сама насквозь фальшивая! Строишь из себя идеальную девочку, а сама только и выгадываешь момент, чтобы нажраться где-то мяса и покувыркаться с дружком своего жениха.

Я от души залепила Богдану пощечину. Он потер щеку рукой и снова ухмыльнулся.

— На правду не обижаются.

Мне казалось, он скажет что-то еще, но Богдан просто ушел, громко захлопнув за собой дверь. Я вызвала лифт и на негнущихся ногах вошла в кабину.

Девятнадцатый этаж, восемнадцатый… Перед глазами все плыло и качалось. Неужели все кончено? Неужели Богдан и правда считает меня мерзавкой, недостойной его внимания?

На десятом этаже я сломалась: закрыла лицо руками и зарыдала.

Не помню, как добралась в снятую давеча комнату. Но оказавшись там, я сразу запаковала вещи и через потоки воды потащилась на вокзал. К счастью, взять билет домой не составило труда. В это время года все ехали в Сочи, а из города поезда уходили полупустые. Уже через два часа после приезда на вокзал я села в поезд. Распихала по углам чемоданы и свернулась калачиком на верхней полке. Мне было горько и больно, и все, чего хотелось, — провалиться в сон.

— Ты спишь? — Соня застыла на пороге с тарелкой очередных вкусняшек. — А я тебе тут наггетсов нажарила.

— Спасибо, но мне что-то не хочется есть, — пробормотала я, напрасно пытаясь улыбнуться.

Сонька плюхнула тарелку на стол и подсела ко мне на диван.

— Лиз, ну нельзя же так? Ты уже пятый день валяешься лицом к стенке.

— Хочу и валяюсь, — огрызнулась я, — на работу мне только через четыре дня, так что имею право отдыхать так, как хочется.

— Хотя бы порисовала немного, что ли.

Я замотала головой. От одной мысли о том, чтобы снова взять в руки карандаш почему-то стало больно. По правде говоря, я уже пробовала открывать любимый блокнот, но ничего не вышло. У меня ни на чем не получилось сосредоточиться. Стоило провести линию, как перед глазами вставало лицо Богдана, и по щекам тут же лились слезы.

Лучше уж буду просто так лежать, без слез. Как валенок.

— Лиз…

Я подняла глаза на сестру. Она сжала мою ладонь и пообещала:

— Все будет хорошо. Просто поверь. Сейчас тебе кажется, что жизнь кончена, но это не так. Однажды все наладится. Вот увидишь!

Мне вдруг стало неловко ее расстраивать. Я села и приосанилась.

— Сонь, видишь, я в норме. Тебе не о чем волноваться. Просто у меня небольшая акклиматизация.

Для пущей убедительности я даже закинула в себя пару наггетсов.

— М-м-м! Вкуснота какая. — Губы сами собой расплылись в улыбке.