Частенько приходится слышать такое: у меня, дескать, нет альтернативы, нет иного выбора — кроме как делать вот это. Такие слова вполне попадают в разряд романтической риторики, но это полная чепуха. Охотники и собиратели — вот у кого не было выбора. Рабы в Древнем Египте не имели выбора. Крестьянка в Средние века не имела никакого выбора. Но тот, кто начинает сегодня утверждать, что его внутренний голос не оставляет ему иного выбора — кроме как, например, посвятить себя игре на гитаре, — у того, вероятно, сбился внутренний компас.

Даже если в реальности существовало бы нечто, подобное настоящему призванию, я бы ни в коем случае не рекомендовал безоговорочно ему следовать. Хакеры, лжецы, террористы — все они верят, что нашли свое истинное призвание, и они ему полностью отдаются. Гитлер чувствовал свое несомненное призвание. Точно так же Наполеон, Сталин и Усама бен Ладен. Значит, и в качестве морального компаса призвание, со всей очевидностью, не годится.

Что же делать? Не слушайтесь внутренних голосов. Призвание — это не что иное, как желание заниматься определенной профессией. Призвания в романтическом смысле не существует, есть только таланты и предпочтения. Исходите из своих фактических способностей, а не из мнимого призвания. К счастью, почти все, что мы мастерски делаем, мы любим делать. Но есть и еще одна важная вещь: другие люди тоже должны ценить ваш талант, поскольку вам надо и холодильник чем-то заполнить. Скажу вместе с английским философом Джоном Греем: «Лишь редкие люди бывают столь же несчастными, как те, кто обладает талантом, который никого не интересует».

Как найти путь от внешней оценки к внутренней

Что вам больше понравилось бы? Вы умнейший на свете человек, но весь мир думает, что вы самый глупый? Или — вы глупейший человек, но весь мир думает, что вы самый умный?

Когда Боб Дилан в 2016 году получил Нобелевскую премию по литературе, он «залег на дно». Неделю за неделей о нем ничего не было слышно. Ни официального заявления, ни одного интервью. Он не отреагировал даже на звонок из Шведской академии. Град критики посыпался со всех сторон. Как можно быть таким неблагодарным! Заносчивым и высокомерным! Таким ко всему безразличным! Но вот Дилан наконец объявился. В интервью одной британской газете он сказал: «Я очень высоко ценю эту честь». Как будто пиар-менеджер вынудил его сказать эту фразу! На церемонию вручения премии он опять-таки не явился, точнее, явился с трехмесячным опозданием. Можно — да, в общем, приходится — заключить, что присуждение ему почитаемой во всем мире премии его лично ничуточки не интересовало.

Григорий Перельман, 1966 года рождения, считается крупнейшим из ныне живущих математиков. В 2002 году он решил одну из семи математических «задач тысячелетия». Шесть остальных все еще остаются нерешенными. Ему присудили Филдсовскую медаль и премию — своего рода «нобелевку» для математиков. А он отказался. Отказался даже от премиальных в размере одного миллиона долларов, хотя эти деньги могли бы очень ему пригодиться: он безработный, живет со своей матерью в одном из панельных домов Санкт-Петербурга.

Для Перельмана имеет смысл только математика. Что там весь мир думает о нем и его достижениях, его совершенно не волнует.

Когда я начинал заниматься писательством, мне было важно знать: что другие думают о моих книгах? Я радовался благожелательным отзывам и сердился на каждое слово критики. Аплодисменты я воспринимал как знак своего успеха. А потом, где-то в возрасте сильно за сорок, у меня наступил «момент Боба Дилана». Я понял: оценка публики имеет мало общего с качеством моей работы, она не делает книги ни лучше, ни хуже. Осознание этого факта стало моим освобождением из самостоятельно возведенной темницы.

Но вернемся к начальному вопросу. Уоррен Баффет ставит его так: «Хотели бы вы быть лучшим в мире любовником, несмотря на то что все вокруг убеждены в том, что вы худший любовник в мире? Или же наоборот — вы предпочли бы быть худшим в мире любовником, а в глазах окружающих выглядеть лучшим?»[27]

Баффет иллюстрирует этими словами один из важнейших моментов в понимании хорошей жизни: разницу между внутренней самооценкой и внешним списком показателей. То есть между внутренней и внешней системой оценок. «В самом раннем возрасте дети получают один очень важный урок, когда обращают внимание на то, что важно для их родителей. Если родители уделяют слишком много внимания тому, чтобы вы соответствовали ожиданиям окружающего вас мира, то в конце концов вы останетесь с внешней оценкой»[28]. И это, как вы уже, наверное, и сами подозреваете, способно задушить стремление к хорошей жизни в зародыше.

К сожалению, забота о максимально хорошем имидже — инстинкт, который сидит в нас очень глубоко. Что, на ваш взгляд, было решающим для наших предков, собирателей и охотников — внутренняя или внешняя система оценок? Конечно, последняя. Их жизнь полностью зависела от того, что о них думали окружающие. Считали ли окружающие их «своими», кооперировались ли с ними — или они становились изгоями? Наши предшественники, игнорировавшие внешнюю систему оценок, просто исчезли с лица земли, их гены выпали из современного генетического набора.

Около десяти тысяч лет назад возникли первые деревни и города. Поскольку в таких поселениях уже невозможно было знать всех и каждого лично, общепринятым стало заботиться о своей репутации — как о собственном представительстве. Функцию личных знакомств переняли молва и сплетни. И вот эта болтовня до сих пор владеет миром. При следующей встрече с друзьями обратите внимание: ваши разговоры на 90 процентов будут вертеться вокруг других людей.

Таким образом, нацеленность на внешнюю систему оценок имеет вполне обоснованные эволюционные причины. Но это не значит, что такая ориентировка имеет смысл и сегодня. Напротив, мнения других людей о вас гораздо менее важны, чем вам кажется. Эмоциональная реакция человека на изменение престижа, репутации или авторитета бывает неадекватной, иначе говоря: мы частенько впадаем в состояние, характерное для каменного века. Превозносят ли вас до небес или марают в грязи — это оказывает гораздо меньший эффект на вашу реальную жизнь, чем ваша гордость и стыд заставляют вас думать. Стало быть — освобождайтесь от подобных воззрений. По многим причинам.