Никто не знал, как на самом деле выглядит – она не была на Земле со времен её сотворения, со времен заключения мужа во внутреннее ядро. Монахи пытались воссоздать её образ по опросам богов и боженов, но их описания были противоречивые. Потому образ богини-проматери был лишь примерный, по его подобию и создавались все её статуи.

Семья Миды была строго религиозной. Однако сама Мида прибегала к религии только в корыстных целях. Верить в богов и поклоняться им она начинала только в преддверии тестов, контрольных, во время экзаменов.

Пока Майя рассматривала статую богини, Мида упорно молилась ВремяНики об удачной сдаче экзаменов, о легком учебным годом, о хорошей оценке за тест и о том, чтобы её парень додумался подарить ей новые серёжки.

Майя скептически выгнула бровь, услышав молитвы Миды, но промолчала. Она попыталась деликатно намекнуть Миде за ужином, что это неуважение к богам, но Мида на это лишь надула губки. Она верила только в то, что ей было выгодно, и только когда ей было выгодно.

«Уважение/неуважение. Они все равно не слышат. Меня они не услышали… когда были мне нужны… – перевел Мудрус жестикуляцию девушки»

– У тебя что-то случилось?

Мида открыла было рот, но тут же захлопнула его.

«Нет, у меня всё хорошо. Это я так… просто»

Мида была классической девочкой. Она любила рюши и бантики, шарлотки и кулинарию. Мида умела готовить – готовила она виртуозно. Макароны у нее не переваривались, оладьи не подгорали, желе застывало, а печенье не высыхало в духовке.

Сегодня Мида варила свой любимый грибной крем-суп. Она пританцовывала у плиты и мычала что-то под нос. Мычание было единственным звуком, который Мида могла издавать. От скуки она подыгрывала себе стуком фарфоровых чашек, дребезжанием тарелок, звоном медных сотейников. Со стороны это даже походило на сносный оркестр, пусть и не особо профессиональный.

Разлив суп по тарелкам, Мида выставила его на кухонный стол. Майя неохотно взяла ложку, безразлично засунула её в рот и чуть не подавилась. Майя закашлялась, хлопая себе по спине, у неё аж глаза вылезли на лоб.

– Он… солёный?! – Майя не верила своим вкусовым рецепторам.

Мида кивнула.

– Стоп-стоп-стоп… Откуда у тебя соль в стенах Академии?!

Мида заговорщически улыбнулась и приложила палец к губам.

«Я покажу тебе. Но только ночью. Ночью в Академии есть всё – абсолютно всё – перевёл её жестикуляцию Мудрус».

Майя не могла понять, что такого должно произойти в Академии ночью, чтобы краски, вкусы и развлечения резко появлялись. Что-то, куда отправился бы Ник Воронов. Естественно, заснуть она уже не могла.

Ночью они с Мидой выскользнули из своей квартирки, и прокрались коридорами к Залу Каминов. Этот зал был отдан ректором-губернатором в распоряжение студентов. В уставе Академии было сказано, что ни Полуночник, ни Стражи Мрака не имеют права внедряться туда – он вне их юрисдикции.

Зал каминов оправдывал своё название, в нём расположилось целых пять каминов. Три по одной стене, два по другой. Они были без затейливого декора, но настолько огромные, что в каждом из них могло поместиться пол дюжины студентов. Строгие чугунные решётки, похожие на заострённые пики дворцовой стражи, прикрывали покрытые сажей каминные дыры. На полу лежал ковёр ручной работы с черными геометрическими узорами, острыми и резкими. Под потолком висели многоуровневые хрустальные люстры. Черное пламя топило белые воск свечей, который редкими каплями падал на специальные напольные плафоны, где высились причудливой формы восковые сталагмиты.

Весь Зал Каминов был заполнен студентами. Они толпились у стен, кучковались группками, и все чего-то ожидали. Часы на лбу Зерцеллы в главном холле пробили полночь – её глаза моргнули двенадцать раз, ударяя своими металлическими ресницами по керамическим щекам. Стоило часам замолкнуть, как задняя стена самого огромного из каминов отодвинулась, образовывая проход и оттуда вышла толпа подземельцев. Подземельцев в цветных одеждах – прямиком из Нижнебурга.

Майя не успела что-либо понять как зал заполнили собой цветастые палатки, прилавки с рогаликами, лавки с цветами, тележки мороженного, книжные стеллажи – за несколько минут зал превратился в настоящую ярмарку, где торговали всем тем, что было под запретом в Академии. Началось то, что называлось Ярмаркой Цвета. Жизнь закипела.

Посреди зала даже расположили что-то типа боевого ринга. Полуночник так боялся восстаний и бунтов, что запрещал любые стычки и секции единоборств, а за драку вообще можно было напрочь вылететь из Академии.

Где-то в толпе Майя разглядела Пенну уайт Куликову. Она бегала между посетителями ярмарки, продавая главы своих фантастических рассказов за символическую цену в 300 пылифиров, что по курсу к рублю равнялось меньше 50 копеек. Пенна хотела стать писателем-фантастом, но все что не несет пользу государству – в Академии считалось бредом.

Где-то в углу началось собрание Леворучного движения, которое было категорически запрещено в Академии Теней и не приветствовалось в приличном подземельном обществе. Они пили чай левой рукой и громко жаловались на подземельную несправедливость.

В толпе мелькнули даже косы Василики, которая покупала семена новых сортов кристаллов.

Особенно на ярмарке ценилась краска и специи. К лавкам, в которых они продавались, было не подойти из-за толпы желающих.

В зале поднялся такой шум и гам, что Майе аж стало не по себе. Она косилась поочередно то на одну, то на другую входную дверь в Зал Каминов. Май волновалась, что вот-вот ярмарку услышит кто-то из агентов губернатора, которые патрулировали Академию по ночам, ворвётся, и всех их выдворят из Академии.

Дверь скрипнула и в зал вошли агенты губернатора №10 и №5. Турмалин грей Полунов и Антарес блэк Призраков.

– Агенты! – крикнула Майя, но её крик потонул в шуме ярмарке, – разбегаемся!

На крик Майи никто не отреагировал. Майя кричала, трясла за плечи проходящих, тащила их к выходу, но от неё только отмахивались. Мида заметив это странное поведении подруги лишь засмеялась.

Майя оторопела и снова взглянула на агентов. Ни Турмалин, ни Антарес не собирались никого арестовывать. Они спокойно встали в очередь за сахарной ватой, приобрели по маленькому сахарному облаку на палочке и отправились обратно спать.

– Они… они не собираются…? – Майя была шокирована увиденным.

«Они тоже живые. – пояснила Мида, – Неужто ты думаешь, что они чудовища? За налог они нас не палят, скорее наоборот – помогают нам скрываться. Ночью Академия живет другой жизнью. И плохое становится хорошим.»

Майя внимательно посмотрела на всех, кто находился в зале, особенно обратила внимание на теневиков и теневиц. Устойчивое мнение, что у них нет эмоций было ошибочным.

– Тени не бесчувственные монстры… – Майя ошарашенно рассматривала хохочущих девушек-теневиц.