За окном лил дождь. Я прижалась носом к стеклу и долго смотрела на небо: облака чиркали по верхушкам деревьев, и за ними нельзя было даже предположить наличие голубизны и яркого солнышка.

Я долго шарила в кладовке в поисках непромокаемой куртки, но ее нигде не было. Скорее всего я забыла ее у Тима.

Хлопнула входная дверь: это ушел Ян. Через несколько минут то же самое сделала Алисон. Я начала думать, что чувствуют родители, когда их дети подрастают. И как относятся к тому, что те в конце концов покидают родительский кров: с сожалением или с облегчением?

Я снова начала искать куртку. Тут зазвонил телефон. Я бросилась к нему.

– Изабель, привет, хорошо, что я тебя застал!

– Привет, Тим.

Я взглянула на свое отражение – зеркало висело над телефоном – под глазами снова залегли темные тени.

– Изабель, я очень сожалею, – продолжал Тим, – но сегодня с тобой встретиться никак не смогу.

– Почему? – Мы с ним не виделись уже почти две недели: он работал над каким-то очередным компьютерным проектом.

– Потому что я по горло завяз в работе, – ответил он. – Я и сейчас звоню с работы, не было времени заскочить домой.

– И как долго ты пробудешь на работе?

– Понятия не имею. Зависит от того, как скоро я со всем раскидаюсь. Может быть, час, может быть, двенадцать часов.

– О Тим, мне так хочется тебя увидеть!

– Мне тоже, особенно ночью, – сказал он. – От одного предвкушения у меня настроение поднимается. Но я абсолютно привязан к стулу в данный момент.

– А почему бы мне не прийти к тебе домой и не приготовить ужин? – предложила я. – К твоему приходу он был бы уже готов, и тебе бы оставалось только плюхнуться перед телевизором и его съесть.

– Мысль хорошая. – Мне показалось, что я даже вижу улыбку на лице Тима. – Но я действительно не знаю, когда освобожусь, и мне противно причинять тебе столько хлопот.

– Да такие тут хлопоты!

– Все равно. – Тим был непреклонен. – Это несправедливо. Почему бы тебе не пойти и не развлечься? А завтра я тебе звякну.

– Ну хорошо.

Очевидно, я казалась ему слишком навязчивой.

– К завтрашнему дню все будет закончено, – пообещал он.

– Я же сказала «хорошо».

– Ну ладно. Мне пора идти. Чем раньше начну, тем быстрее закончу.

– Хорошо, пока.

Не в первый раз я испытывала желание, чтобы работа Тима значила для него гораздо меньше и чтобы он не отдавался так страстно каждому новому проекту, в котором ему приходилось участвовать. Я вздохнула и вернулась в гостиную.

Мать сидела у телевизора.

– А я думала, что ты собралась уходить.

– Я собралась, но Тим работает. Это он только что звонил.

В ответ она выразительно хмыкнула.

– Не надо.

– Что не надо?

– Вот так хмыкать.

– Что значит «не надо хмыкать»? – спросила она с невинным видом.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Я вздохнула и взялась за какую-то очередную газету.

Субботний вечер, размышляла я сумрачно, а я сижу дома с родителями и пялюсь в телеящик. Какая скука! Я небрежно полистала газету и остановилась на киноафише. Может, пойти в кино? Сейчас идет какой-то новый фильм про Джеймса Бонда. Тим терпеть не мог Джеймса Бонда, но мне все равно, раз я одна. Может, Жюли составит мне компанию? Пирс Бросман ей нравится.

Я отправилась звонить Жюли.

– Пошли, – сказала она.

– Отлично. Я закажу билеты на свою кредитную карту, а потом за тобой заеду, идет?

– Хорошо. В котором часу фильм?

– В восемь сорок пять. Я буду у тебя через пятнадцать минут.

Когда я сказала, что ухожу с Жюли, мать снова хмыкнула. Отец выглянул из-за своей газеты.

Дождь лил не переставая, и теперь перешел в ливень. Он громко барабанил по бамперу и заливал ветровое стекло. Я включила дворники.

– Кошмарная погодка, – сказала Жюли, забираясь ко мне в машину. – Может, лучше было посидеть дома?

– Ерунда, – заверила я ее. – Имей в виду: больше всего на свете ты сейчас хочешь пойти со мной в кино.

– Я думала, ты сегодня с Тимом, – сказала она, стряхивая со свитера воду.

– Я собиралась, но он работает.

Жюли не особенно страдала от того, что стала альтернативой Тиму.

– Мне кажется, что если бы я была в кого-то влюблена, то уж точно предпочла бы проводить время с ним, а не с подругой, – беспечно тараторила она. – Даже если этот «он» – Тим Мэлон.

– Заткнись!

Из машины до кинотеатра нам пришлось бежать, но мы все равно вымокли. Про зонтики почему-то обе забыли.

– Не имеет значения, – заверила меня Жюли, оглядывая фойе. – Теперь надо купить попкорн и мороженое.

Именно это мы и сделали в следующие несколько минут, а затем – с продовольственными припасами в руках – углубились в темноту зрительного зала.

После кино Жюли предложила пойти куда-нибудь поесть.

– После попкорна и мороженого?

– Я сегодня не обедала. А попкорн – это вообще не еда.

Мы заехали в маленький ресторанчик в Старом городе, где очень вкусно и недорого кормили. Он был битком набит влюбленными парочками, которые смотрели друг другу в глаза поверх горящих на столах свечей.

– Господи! – пробормотала Жюли. – Я себя чувствую абсолютной гусыней!

Я засмеялась:

– Кому какое дело?

Мы заказали цыпленка с приправами и чесночный картофель. Когда нам принесли еду; я поняла, что голодна, как волк.

– Ты разговаривала за последнее время с Андреасом из Греции? – спросила я, дуя на свою порцию цыпленка. Даже при свете свечей я заметила, как она покраснела.

– Что с тобой? – невинно спросила я.

– Он сегодня звонил, – сказала она. – Между прочим, как раз перед тобой.

Я откусила цыпленка и чуть не поперхнулась от обилия перца. Пришлось срочно запивать его водой.

– Здорово тебя проняло! – засмеялась Жюли, глядя, как я вытираю слезы с глаз. Я знала, что он позвонил ей через два дня после нашего возвращения домой, но с тех пор она хранила на этот счет абсолютное молчание.

– Вообще-то он звонил с тех пор еще пару раз, – сказала она безразличным тоном.

– Жюли!

– Но мне он правда нравится! – Она немедленно заняла оборонительную позицию.

– Очевидно, ты ему очень понравилась, – предположила я. – И что, вы всегда разговариваете по его инициативе?