поблескивая глазами.

– Честное скаутское! – подыгрываю ей я. – А теперь дай я тебя обниму.

Мы быстро обнимаемся, и тотчас внизу звонят в дверь.

– Это Эмили! – восклицает Молли. – Мне пора!

Она еще раз оглядывает себя в зеркале.

– Ты замечательно выглядишь, – говорю я. – Не переживай.

– Пока, мамуля. Приятно пообщаться с Джеком! И не делай ничего такого, чего нельзя делать мне!

Она убегает вниз по лестнице, а я качаю головой, глядя ей вслед. Куда подевалась моя малышка и откуда взялась эта юная барышня? Она жаждет независимости и рвется во взрослую жизнь, но я еще очень долго не смогу ее отпустить.

– Хорошо повеселиться! – кричу я, прежде чем хлопает дверь. – И не наделай глупостей, – шепчу я, когда дверь за ней закрывается.

– Ну что, готовы? – чуть позже спрашивает Джек, когда мы у него в квартире усаживаемся перед мольбертом, чтобы совместить изображения.

– Всегда готова!

Как и в прошлый раз, я держу вышитый лоскут поверх картины, теперь уже с морем и скалами, так, чтобы они полностью совпадали. Почти сразу изображения начинают сливаться, и мы снова переносимся в события многолетней давности.

Сент-Феликс ~ май 1957

Клара толкает коляску Мэгги вверх по тропинке, идущей по крутому склону. Это нелегкая задача, но только здесь они могут отдохнуть от города, который сейчас, в разгар летнего сезона, кишит туристами.

Орды взбудораженных путешественников прибывают на автобусах и на паровозах по прибрежной железной дороге – некоторые на день, другие остаются подольше, в многочисленных новомодных мини-гостиницах типа «постель и завтрак», которые открываются повсеместно.

Повсюду слышны громкие голоса – это туристы со всей страны приехали насладиться традиционным отдыхом на море у побережья Корнуолла.

– Какой тут свежий воздух, мамочка! – восклицает Мэгги, между тем как Клара толкает коляску вверх по склону. – Спасибо, что привезла меня сюда – здесь так красиво.

Клара вспоминает, как приехала сюда с тетей и дядей, когда попала к ним в дом в 1945 году. Поначалу прогулка была легкой, но со временем идти становилось все труднее, однако это не могло сравниться с толканием коляски по тропинке. Но для своего ребенка она сделает все что угодно, и если сегодня от нее требуется немного потерпеть, то так тому и быть.

– Смотри, мамочка, – восклицает Мэгги, – снова тот художник.

– Где? – оглядывается Клара.

– Арти! – кричит Мэгги, прежде чем Клара успевает ее остановить. – Арти, привет!

Клара замечает Арти чуть ниже по склону, сидящим на стульчике возле груды камней. Перед ним стоит мольберт, он рисует. На оклик он поворачивается и машет им.

Мэгги машет в ответ.

– Давай туда, мамочка, – настаивает она.

– Пожалуйста, не надо, – увещевает ее Клара. – Да и вряд ли у меня получится – для коляски здесь слишком круто.

– Тогда я встану, – Мэгги поднимается, но всего через пару шагов ее ослабевшие ноги подгибаются, и она падает на траву.

– Мэгги! – кричит Клара, пытаясь застопорить коляску, чтобы та не покатилась с холма.

Арти уже спешит на выручку – в два прыжка он преодолевает расстояние до них и сильными руками поднимает Мэгги, прежде чем к ним подбегает Клара.

– Ты в порядке? – спрашивает Клара – она на бегу скинула туфли и теперь держит их в руке.

– Да, мамочка, все отлично, – говорит Мэгги, смущенно глядя на Арти.

– Это ваша барышня? – Арти улыбается Кларе.

– Да, спасибо, что пришли на помощь. В вашей обуви гораздо удобнее лазить по горам, чем в моей.

Арти смотрит на аккуратные черные лодочки Клары.

– Зато ваша гораздо симпатичнее, – с улыбкой говорит он.

Щеки Клары вспыхивают румянцем.

– Я хочу посмотреть на картину – вы могли бы меня отнести? – спрашивает Мэгги, глядя вниз, туда, где стоит мольберт Арти. – Мама говорит, коляска не проедет.

– Конечно, – говорит Арти. – А мама не против?

Клара в замешательстве.

– Ну… если вас это не затруднит, господин… Извините, в прошлый раз я не совсем расслышала вашу фамилию.

– Как я уже говорил, прошу вас называть меня Арти. А вы, если я правильно помню, – Клара.

– Верно, – говорит Клара, несколько смущенная таким вольным обхождением.

– Отлично. Тогда я сначала отнесу Мэгги, а затем вернусь за коляской. А вы, Клара, сами спуститесь или вас тоже отнести?

– Спасибо, я справлюсь, – говорит Клара, предпочитая не замечать смешинок в голубых глазах Арти. – Но, пожалуйста, аккуратнее с Мэгги – она только идет на поправку и еще слаба.

Арти не только сноровисто относит к мольберту Мэгги и ее коляску, но и сопровождает Клару, поддерживая ее под руку, чтобы она могла уверенно пройти по траве к краю утеса.

Сейчас они все вместе сидят и смотрят на скалы, вплотную подступающие к берегу в этой части Сент-Феликса, и на море, которое сегодня ласково льнет к гранитным уступам, а в менее погожий день пытается вдребезги их разнести.

– Мне нравится ваша картина, – Мэгги пристально вглядывается в мольберт.

– Спасибо. Наверное, не лучшая у меня – она в процессе, как любят выражаться художники, когда дело не совсем клеится.

– Это ваша основная работа? – спрашивает Клара тоном, подразумевающим отрицательный ответ.

– Да.

– И что, хорошо продается?

– Представьте себе, да, – улыбается Арти. – На хлеб с маслом хватает. А еще я немного преподаю, – добавляет он.

– А меня, Арти, вы могли бы поучить? – встревает Мэгги. – Я всегда хотела научиться рисовать!

– Мэгги! – одергивает ее Клара. – Откуда такая бесцеремонность? Я уверена, Артур слишком занят, чтобы давать тебе уроки.

– Напротив, – Арти многозначительно смотрит на Клару. – Я буду просто счастлив поучить вас рисовать, юная леди.

Внезапно изображение снова затуманивается, и цвета, еще мгновение назад яркие и живые, начинают закручиваться в воронку, как оно бывает при смене узора в детском калейдоскопе. Наше короткое путешествие в Сент-Феликс 1950-х годов снова подошло к концу.

– Это как изо дня в день читать по одной главе из книги, – говорю я, все еще задумчиво глядя на картину и вышивку, – с той лишь разницей, что при всем желании больше не получится.

– Или смотреть Netflix по одной серии, когда хочется разом посмотреть весь сериал, – добавляет, глядя на меня, Джек.

Я поворачиваюсь к нему.

– Мне кажется, моя чуть более… поэтическая аналогия лучше подходит к ситуации и ко времени, разве нет?

– Возможно, – пожимает плечами Джек. – Но сути это не меняет – мне хочется знать, что будет дальше.

– Мне тоже. А вдруг следом за этими двумя картинками волшебным образом появятся другие – у меня такое чувство, что в этой истории уйма интересного.

– Арти определенно запал на Клару.

Меня перекашивает от возмущения.

– Запал на нее? Слушайте, это вам не какой-нибудь скабрезный телесериальчик. Я предчувствую драматичную историю любви двух несчастных сердец.

– Во-первых, – вскидывает брови Джек, – откуда вам известно, что они несчастные? Они вполне могут перепихнуться в следующей картинке, – он смеется над моим перепуганным лицом. – А во‐вторых, что значит «скабрезный»?

Я качаю головой.

– «Скабрезный» означает «неприличный», «непристойный» и даже «вульгарный». И я очень сомневаюсь, что они перепихнутся, как вы выразились. Клара – абсолютно приличная дама, это видно по ее одежде и манерам.

– Самый тяжелый случай, – подмигивает Джек. – Ладно, ладно! – он поднимает руки, признавая поражение. – Я молчу. Судя по тому, что мы пока увидели, все они – хорошие люди, а Клара вообще сильно напоминает вас.

– Правда? – Я не уверена, стоит ли воспринимать его слова как комплимент. Сдается мне, наши мнения насчет Клары прямо противоположны.

– Да, она классная дамочка, которая умеет себя держать,