– Скучаешь? – Марат подошёл, остановился в шаге.

Она шмыгнула носом, уткнулась в согнутые коленки.

– Я понимаю. – Несколько секунд Марат решался, мучился сомнениями, потом всё-таки поднял руку, медленно, неуверенно, протянул к Алине, положил ладонь ей на макушку, предполагая, что сейчас она возмущённо мотнёт головой. А она – нет. Только замерла и опять шмыгнула носом. Марат осторожно погладил её по волосам, словно котёнка. – Правда понимаю. – И сразу убрал ладонь, зацепил большие пальцы за карманы на брюках, глянул в окно, на сгущавшуюся темноту ночи, которая в городе всё равно не будет достаточно плотной и чёрной, на электрические огни многоэтажек вдали. – И мне тоже не особо по себе. Тоже без понятия, как дальше сложится. Но что теперь делать? Справимся как-нибудь.

Алина приподняла голову и в который уже раз – носом шмыгнула. Марат дёрнул бровями, улыбнулся, совсем чуть-чуть.

– Ты теперь всегда будешь так со мной разговаривать? – и тоже шмыгнул носом, изображая.

– Нет, – наконец отозвалась Алина, – по-нормальному буду. Это только сейчас так получается. А обычно я много говорю. Даже слишком.

– Знаешь, я тоже. Так что как-нибудь поболтаем. А сейчас, наверное, спать пора. Вон у твоей подруги уже и свет не горит. И я пойду. – На этот раз получилось само собой, и как-то даже легко. Вскинул руку, прикоснулся к русой макушке, взъерошил волосы. – Спокойной ночи.

Конечно, спать Марат не пошёл. Спустился вниз, на кухне вытянул из шкафа бутылку вина, опять двинулся в кабинет. Нет, не работать. Вообще-то название кабинет за этой комнатой закрепилось чисто случайно, но прилипло намертво, хотя по сути она была, скорее, гостиной. Огромный диван, кресла, парочка маленьких кофейных столиков, шкафы.

Рабочий стол тоже был – большой, основательный, на котором не только умещались принтер и монитор компьютера, но ещё можно было разложить кучу бумаг, макетов, эскизов, каталогов, ноутбук. Но, наверное, самое главное, в этой комнате был камин. За что Марат и относился к ней по-особенному.

Хорошее вино, живой огонь – в данный момент самое то. Не хватает только приятной компании. Но тогда было бы уж слишком идеально. И, кстати, поспешил Марат с жалобой на её отсутствие, и Алинина подруга вовсе не спала. Сидела перед камином в одном из кресел, забравшись в него прямо с ногами, обхватив колени, смотрела перед собой и, наверное, представляла, как пляшут в тёмном прокопчённом нутре рыжие языки пламени.

При виде Марата она встрепенулась, зашевелилась, собираясь встать.

– Я…

Тот торопливо остановил её.

– Сиди. Всё в порядке.

Заказывал же компанию. Уж какая досталась. Правда, бутылку пришлось оставить на столе. Напиваться он, конечно, не планировал, но и просто пить алкоголь, пусть даже вино, в присутствии ребёнка – как-то не очень.

Марат подошёл к камину.

– Разжечь?

– Так тепло же, – разумно заметила Лера, а сама поглядывала с надеждой, и глаза спрашивали: «А можно? Правда? Правда-правда?»

Можно. И подумаешь – тепло.

– Ну и что? – заявил Марат. – Тебе же интересно. И мне нравится, когда горит. Он же здесь не только для вида. Ну и вообще-то, я и сам собирался его разжечь. Для того и пришёл.

Взяв из дровницы несколько поленьев покрупнее, он положил их поверх давно прогоревших и остывших угольев, добавил щепок поменьше.

– Дядя Марат, – прилетело из-за спины.

Он развернулся резко, потрясённо выдохнул:

– Че-го? Какой ещё «дядя»? – Сразу представился старикан с седой бородой, опирающийся о клюку, и даже слегка передёрнуло. Папа – это папа. А тут… – Кошмарно звучит.

– А как тогда? – растерялась Лера. – По имени-отчеству? Но я вашего отчества не знаю.

– Оскарович, – сообщил Марат, доставая из упаковки и закладывая под щепки кубик разжигателя, и опять повернулся к собеседнице, посмотрел с сомнением. Нет, всё-таки дома «Марат Оскарович» будет восприниматься слишком неестественно и официально. – Но так тоже не надо. И на «вы» не надо. Мы же не на работе. Я бы предпочёл просто по имени. Сможешь?

– Попробую, – на полном серьёзе пообещала Лера и произнесла прямо сразу: – Марат. – Получилось у неё не слишком уверенно, даже запнулась в самом начале, и она упрямо повторила, глядя ему в глаза: – Марат.

Не то, чтобы он смутился, просто показалось, что имя прозвучало как-то необычно. Но – точно всего лишь показалось. Это оттого, что Лера чересчур старалась, выговаривая. И Марат заключил воодушевлённо:

– Вот и отлично.

Он чиркнул по коробку длинной спичкой. Можно было воспользоваться и зажигалкой, но спички нравились ему куда больше.

Когда огонь занялся, Марат прикрыл дверцу, выпрямился.

– Ну как? Пока ещё, конечно, не очень эффектно, но быстро разгорится.

Лера не стала ничего говорить, просто кивнула, заворожённо уставилась на пламя.

И оно как-то сразу разрослось, словно под действием девчачьего взгляда, расползлось по поленьям, потянулось вверх, зашумело, заплясало. Теперь уже плотно закрыв дверцу, Марат уселся на диван.

– Нравится?

Лера опять кивнула:

– Ага.

Глаза у неё тёмные, блестящие, словно ягоды черешни, пропитанные жарким летним солнцем, а отражённые отблески огня делали их взгляд по-особому ярким и тёплым.

– Давно вы с Алиной дружите? – поинтересовался Марат, а Лера чуть запрокинула голову, словно так удобнее было думать и вспоминать, ответила:

– С самого начала.

– Это как?

– Ну, мы всегда вместе были. Ещё даже когда в колясках. Так же часто бывает, когда с детьми гуляют. Все же в одном дворе, в одно время. А потом в садик вместе пошли, и в школу.

– И сюда тоже вместе, – продолжил Марат. – Ты почему согласилась?

Лера пожала плечами.

– А разве это неправильно? – повернула лицо в сторону Марата, взглянула пристально, а потом опустила глаза, произнесла негромко, но напряжённо: – Я вам мешаю?

– Ха, – выдохнул Марат. – Ну, Лер, ты и выводы делаешь. Но вот о подобном даже не думал. Я ж совсем не потому спрашиваю. Просто, сама понимаешь, я про Алину почти ничего не знаю. А нам же с ней теперь тоже – быть вместе. А с тобой мы, кстати, договорились – обращаться на «ты».

– Я просто ещё не привыкла, – серьёзно пояснила она. – И, – сделала паузу, а потом закончила убеждённо: – у вас получится. В смысле, – Лера опять нерешительно запнулась, произнося: – у тебя. И у Алины. Вместе.

– Ты правда так считаешь?

– Правда.

– А знаешь? Вот честно, не придумываю. Ты так сказала, и я тоже ещё больше начинаю в это верить.