- Хорошо, что ты не думаешь, как они, - ответил Баскер. - Да...

Он пристально посмотрел на меня, затем на Вавилова и продолжал:

- Я много думал над этим невероятным делом и пришел к определенным выводам. Во-первых, кому выгоднее всего устранить Аметистова, а при случае - и меня? Тому, у кого сорок процентов акций "Парфенона" и кто с переменой руководства мог добрать недостающие до контрольного пакета одиннадцать процентов и получить "Парфенон" в полное владение.

- Сорок процентов акций? - спросил Вавилов. - Кто же это?

- Тимофеев, - ответил Баскер.

- У них же было двадцать три процента, - удивился капитан. - Ты же сам...

- Наши счета находятся в "Атлант-банке", - продолжал Баскер, - а я не думаю, что надо объяснять значение этого обстоятельства.

Далее... Эта жуткая идея с собаками могла прийти в голову человеку чрезвычайно изобретательному и к тому же знакомому с особенностями моей дачи и ее окрестностей, а также со странностями моей супруги. Тимофеев удовлетворяет обоим условиям.

Баскер опустил глаза и уставился в край собственного одеяла, доходящего ему до подбородка.

- Я думаю, эта идея пришла в голову человеку, который увидел или узнал о существовании этих псов-мутантов. Я видел их, - дрогнувшим голосом продолжал он, - я не знаю, какой Чернобыль их так изменил, но ничего страшнее я не видел за всю свою жизнь.

Волна животного страха пробежала по телу Баскера: вероятно, перед его мысленным взором метнулась жуткая морда с горящими глазами и оскаленной багрово-алой пастью...

- Я думал, каким образом эти чудовища остались незамеченными в нашем весьма людном дачном комплексе, - продолжал Андрей, - я подумал, что для этого вполне пригоден лес, что позади моей дачи... Он идет вдоль берега еще километра на три и упирается в пляж. А на самой границе пляжа и леса находится дача Новаченко, шефа секьюрити Тимофеева.

Он замолчал и, тяжело дыша, уставился на Вавилова.

- Еще что? - спросил тот.

- Погоди... - перевел дыхание Баскер. Собравшись с силами, он продолжал:

- Я не знаю.., это из области догадок.., но мне показалось, что накануне нас отравили каким-то сильнодействующим препаратом.., психотропным или еще как...

- У тебя все из области догадок, Андрей, - вмешалась я, - но на этот раз ты совершенно прав.

- И ты почувствовала? - обрадованно воскликнул он. - Ну конечно, нас всех...

- Больше всего досталось тому, кому, собственно, и предназначалось Аметистову, - сухо сказала я.

- Но действие почувствовали все, - вымолвил Баскер. - И еще.., вот что. Я размышлял, когда и где могли нас угостить этим милым снадобьем.., добавив его в еду. Если допустить, что никто из присутствующих.., да это невозможно. Одним словом, нас могли осчастливить только в ресторане, где я делал заказ.

- Какой ресторан? - хмуро спросил Вавилов.

- "Лира".

- "Атлантовский"!.. - Капитан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, потом, не разжимая век, произнес:

- Да, Баскер, подбираешь ты себе недругов, нечего сказать. Сейчас у аметистовских на прицеле, меня вот на тебя спустили... А там, если что, и с Тимофеевым поссориться можно, а это будет поопаснее моих родственничков. Да, Андрюха, плохи твои дела...

- Так сделай что-нибудь, Денис! - воскликнул Баскер. - Таня, а ты... Попробуй найти этих ублюдков, а я за ценой не постою!

- Я понимаю, что без Тимофеева и Новаченко здесь не обошлось. Но я предлагаю такой выход... Денис Иванович, ведь вы не будете шить Андрею умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами? Ведь улик против него нет.

- Ничего себе нет! - проговорил капитан. - У всех бы столько не было, кого я хочу прогнать по полной программе. Дело сложное, и Баскера, конечно, можно засудить, но делать этого пока не буду. Из соображений твоей же безопасности, Андрей Карлович, посиди-ка ты у меня в КПЗ, немного очухаешься. Я оставлю у тебя троих моих парней, они будут охранять дом. Я попрошу остаться и Селиверстова с парой его хлопцев. Пока так. Если переживешь эту неделю - будешь президентом "Парфенона". Если ты чист, разумеется, - многозначительно добавил Вавилов.

Он встал и тяжело прошелся по комнате.

- Сейчас допрошу всех по очереди - ив город, наводить справки и разнюхивать.

- Да, капитан, - проговорил Баскер, - я так понял, ты уже знаешь все о ночном инциденте. Но я вспомнил еще кое-что. Я вспомнил лицо человека, который был с этими псами.

При этих словах, признаться, мурашки пробежали по моей спине, и я с неподдельным интересом взглянула на Баскера.

- Да, - насторожился Вавилов.

- Его будет легко узнать. По всей видимости, он страдает болезнью Дауна.

- Как ты разглядел его лицо? - спросил Вавилов. - Ты же был без сознания.

- Когда я лежал с пробитой башкой, я сквозь жуткую кровавую пелену почувствовал чье-то зловонное жаркое дыхание. Думаю, что это был один из этих псов. Потом оно исчезло, я продолжал лежать с закрытыми глазами и, когда мне стало лучше, я открыл глаза.

Баскер содрогнулся всем телом и сдавленно произнес:

- Надо мной склонилось лицо человека, которое показалось мне кошмарным. Расплывшийся нос, бессмысленные, навыкате, мутные глаза, торчащие уши, скалящийся в глупой ухмылке кривой рот.., желтые редкие зубы. А над ним, в метре за спиной, навис громадный силуэт фосфоресцирующего чудовища, его горящие глаза рухнули на меня.., дикий, бессмысленный взгляд.., и мне показалось, что не человек - хозяин этого пса, а этот пес повелевает этим жалким уродом. И я потерял сознание.

Баскер тяжело вздохнул, его пепельно-серые губы дрогнули в беспомощной, по-детски испуганной улыбке.

- Сказка, да, Денис Иваныч? - спросил он.

Вавилов посмотрел на него долгим внимательным взглядом.

- А раньше почему этого не сказал? - Он встал резко.

- Только недавно всплыло в памяти. Да ты не обсирал бы меня, если бы сам видел это...

- Еще и даун тут, - произнес Вавилов, - хотя это несколько облегчает дело. - В конце концов, больные синдромом Дауна все стоят на учете в областной клинике.

- А если он из другой области? - спросила я. - Если он пострадал от того же, что и собаки. Генная мутация, и вот результат...

- Разберемся, - бодро произнес капитан Вавилов. - Я только не пойму, зачем бы Тимофееву путаться с этими недоделками, а?..

- Очень просто, - отвечала я, - даун может совершить преступление по чужой наводке, но он никогда не сумеет дать показания против своего хозяина. Представь себе этого несчастного, больного человека, обвиняющего в преступлении всемогущего президента "Атлант-Росса" Александра Тимофеева?