Если мы не обсуждали слухи, то слушали коротковолновое радио, где, кажется, были только сплетни. Мы включали радио «Пакистан» и слышали, что «храбрые пакистанские солдаты наступают и уничтожают агрессора во всех секторах. Наши храбрые военные уничтожили 63 индийских танка, сделанных американцами, за последние 24 часа. Наши летчики подбили сегодня 21 самолет. Мы потеряли только один самолет». Затем мы включали радио «Вся Индия», и нам говорили: «Индийская армия наступает. В суровой битве в Аттари-Вага мы подбили 56 вражеских танков, потеряв только два наших. Индийские летчики уничтожили 42 пакистанских самолета, не потеряв ни одного своего».

К восьмому дню сражений мы насчитали больше уничтоженных танков и самолетов, чем погибло у союзных войск во время Второй мировой войны.

У Боулинга не было гарантии, что он сможет провести эвакуацию. Его требование было встречено трехдневным каменным молчанием правительства. Затем ему сказали, что свободных самолетов нет, потому что все они используются военными. Когда он объяснил, что просит американских самолетов, пакистанцы отказали, аргументируя это тем, что не могут позволить американским самолетам садиться в Дакке, пока воздушное пространство бомбят индийцы. Когда Боулинг напомнил, что пока такой бомбежки не было, они сказали, что в любом случае аэропорт был нужен для пакистанских самолетов.

Когда весть о том, что американцы пытаются эвакуироваться, достигла ушей жителей Дакки, это вызвало недовольство. Правительство тоже не осталось в стороне, подогревая злость тем, что быстрая победа затягивалась. Тысячи людей прошли к АИ США и консульству, протестуя против помощи Индии и отказа помочь Пакистану в трудный час. Местные бросали камни в окна. Это затронуло всех американцев, даже тех, с которыми местные прежде дружили. Ни один американец не мог пройти или проехать по городу, не опасаясь нападения. Сын президента назвал американцев «разжигателями войны с библией в одной руке и ружьем в другой», которые проповедуют свои идеи всем вокруг, и предположил, что массовое восстание помешает нам уехать.

Через два дня показалось, что пакистанцы могут дать разрешение, так как они предоставили консулу Боулингу длинный список вещей – золото, драгоценности, камеры, радио, пакистанские деньги, – которые считались военной контрабандой, и их, соответственно, нельзя было взять с собой. Это дало надежду местным американцам на то, что эвакуация все же возможна.

На следующую ночь надежды наши были уничтожены новыми слухами. Стив сортировал оборудование дома у Майка, а я прятал пленку в чемоданы, когда друг Майка из консульства Британии вбежал в дом (иностранцы не разговаривали о важном по телефону, потому что телефоны прослушивались). Он сказал, что пакистанцы решили отклонить эвакуацию и оставить американцев в заложниках, чтобы индийцы не напали на Дакку.

На следующее утро самолетов все еще не было, но появилась информация о том, что, возможно, разрешат эвакуировать женщин и детей, мужчинам при этом придется остаться.

Еще через день прибежал член АИ США, размахивая конвертом из консульства, с которыми мы уже были знакомы. «Последняя директива! По эвакуации!» Майк вскрыл конверт и вслух зачитал всем присутствующим:

После двух недель заключения нас эвакуировали на самолете С-130, на котором мы долетели до Бангкока, где Стива госпитализировали с гепатитом, а я лечил понос. Затем я отправился в Японию на переговоры с «Тойотой», которая была в ужасе от того, что пакистанцы хотели покрасить «Лэндкрузер» в цвет хаки и использовать в армии. Стив связался со спонсором, предоставившим трейлеры. Исполнительный директор был близким другом того конгрессмена, Мела Лэрда, который возглавлял подкомитет обороны в Комиссии по бюджетным ассигнованиям. Пакистанцам, зажатым между Токио и Вашингтоном, пришлось вернуть нам нашу машину, предварительно ее восстановив.

К моменту, как все это произошло, Ману сдался и вернулся в Испанию, Вилли уехал фотографировать войну во Вьетнаме, ошибочно веря в то, что швейцарский паспорт его защитит, а Вудро торговал вразнос витаминами в далеких деревнях Таиланда.

После года путешествия по всему глобусу в относительно мирной манере, накрутив примерно 68 000 километров на одометре, мы со Стивом пересекли границу США в Ларедо, где нас встретили улыбающиеся таможенники, пресса и полностью изменившаяся нация. Наши ранее степенные и самодовольные соотечественники за 19 месяцев нашего отсутствия стали бодрой, живой, современной, развивающейся, свободомыслящей, целеустремленной, незакомплексованной, мирной, шикарной нацией. Даже Марко Поло, вернувшийся домой после 30 лет за границей, не был бы так впечатлен изменениями, как мы.

Мы направились в Нью-Йорк, установив рекорд в преодолении 35 811 не повторяющихся километров, по новому шоссе, а наша родина мелькала мимо волной мини-юбок, мустангов, рокеров, стриптизерш, «Битлов», Rolling Stones и магазинов для наркоманов.

Следующие семь лет я дописывал книгу Who needs the road? со Стивом, поучаствовал в десятке ТВ-шоу, женился, развелся, стал вице-президентом рекламного агентства, провел три года в правительстве, поступил в нью-йоркскую школу юристов, чтобы получить степень, что должно было помочь мне (в зависимости от настроения) разбогатеть или спасти мир. Я так много работал и так мало отдыхал, что к 1982 году посетил всего 51 страну, к 1990-му – 63, а к концу века – 83, что в итоге составляло полторы страны в год – вполне обычный и печальный результат. Плюс 49 американских штатов (прости, Северная Дакота)[9].

Но тогда я не знал ничего о количестве стран, я не вел записей, потому что у меня не было такой цели. Моя цель была абсолютно другой – я хотел стать первым человеком, проехавшим по всему миру по долготам. Я хотел проехать от Нью-Йорка до конца Северной Америки, а потом как-то перебраться через Антарктику, проехать к северу от мыса Доброй Надежды по Африке к северной части Европы, перелететь через Арктику (которая землей не является, и потому по ней ехать не надо) в Аляску и оттуда уже очень быстро добраться до Большого Яблока.

Я внимательно изучил путь, выбрал наиболее подходящую дату отправления, подготовил смету, которую можно будет обсуждать со спонсорами, описал свою мечту во всех вариантах издания «Who needs the road?» и даже начал собирать команду. На протяжении 30 лет именно это было моей мечтой, надеждой и целью.

Но у меня было две проблемы, и одна из них была неразрешима.

Во-первых, путь был закрыт. Западное полушарие разрывали войны – в Колумбии, Гватемале, Никарагуа и Сальвадоре шли сражения. В Европе опустился «железный занавес». В Африке тоже шли войны и революции – в Алжире, Чаде, Конго, Эфиопии, Эритрее, Демократической Республике Конго, Мозамбике, Намибии, Нигерии, Сомали, Судане, Родезии, Заире, Уганде, Либерии, Кот-д’Ивуаре, Сьерра-Леоне, Бурунди и Руанде (тем не менее сэр Ранульф Файнс с 1979 по 1982 год предпринял долготную экспедицию по миру и написал об этом удивительную книгу To the Ends of the Earth, но он избегал зон военных действий с помощью кораблей). Чтобы ехать по земле, надо было подождать, пока конфликты закончатся, а это случилось только в начале третьего тысячелетия.