Потапов оценил сентенцию своего руководителя и кивнул в знаксогласия. Затем спросил:

– Мне подключать аналитиков из других подразделений?

– Сделаем так, – решил директор, – уберите голос погибшего,чтобы он не фигурировал. Или измените его голос так, чтобы никто не мог узнатьКирилла Сергеевича. А с его собеседником нужно разобраться. Нужно выяснить, ктоэто мог быть. Психологов нашли?

– Я меня есть на примете эксперт, с которым мы раньшеработали. Может, вы слышали? Он работал с нами в Сибири, над кражей ЯЗОРДов,помогал нам в расследовании нескольких громких уголовных дел. Я ему полностьюдоверяю. Он человек, обладающий исключительными способностями. Если выразрешите, я дам ему послушать пленку.

– Вы можете за него поручиться? – быстро уточнил директор. –Учтите. Никто не должен знать о нашей находке. Никто, пока мы сами неразберемся, – быстро поправился он.

– Это один из лучших экспертов в мире. Если не самый лучший,– воодушевленно сообщил Потапов. – Может быть, вы слышали о нем. Это Дронго.

– Это тот загадочный эксперт, про которого ходит стольколегенд, – усмехнулся директор, – я всегда думал, что это вымышленный персонаж.Наши сотрудники иногда говорят в сложных случаях – надо позвать Дронго. Ядумал, это обычная шутка.

– Нет, это вполне реальный человек, – сказал Потапов. – Янего сложный характер, но в таких случаях он просто незаменим. Я думаю, чторавных ему сегодня нет. Конечно, мы будем работать и с нашими экспертами, ноони определяют голос с помощью приборов, а Дронго может уловить нюансыповедения человека по его разговору. Даже по такому короткому, как этот.

– Почему вы не оформляете его штатным экспертом?

– Он не хочет, – ответил Потапов, – ценит своюнезависимость. Кроме того, он иногда практикует и как частный детектив.

– Тоже мне, Шерлок Холмс, – пробормотал директор, – и почемуу него такая странная кличка? Почему никто не называет его по имени?

– Он взял себе такую кличку очень давно, – пояснил Потапов,– дронго – это небольшая птица, которая обитает в юго-восточной Азии. Говорят,что эти птицы отличаются необычайной храбростью и не боятся никого в небе. Вотпочему он взял себе такое имя. И с тех пор иначе его не называют. Если выразрешите, я найду его и попрошу прослушать запись. Голос Кирилла Сергеевича мыуберем, а вместо него я наговорю на пленку слова. Важно, чтобы Дронго услышалвесь текст разговора целиком.

– Хорошо. Но это всего лишь один из возможных вариантов.Главное, чтобы поработали наши эксперты. Пусть проверят модуляции голоса, еготембр, акцент, чистоту произношения. В общем, все как полагается. Пусть дадутконкретное заключение.

– Они работают только второй день, – напомнил Потапов.

– Пусть поторопятся. Я хотел бы знать, какой именно«счетчик» включен, – раздраженно заметил директор, – кому переводил деньгиКирилл Сергеевич. Откуда они вообще у него? Мне уже два раза звонил Генеральныйпрокурор, требует организовать тщательную проверку по тем деньгам, что нашли вмашине. Хорошо еще, что они не знают о пленке. Откуда все-таки у генерала былитакие деньги? С кем он был связан? Чье поручение он выполнял, встречаясь с этимчеловеком? Судя по разговору, они были знакомы. Что говорит водитель самосвала?Может, он намеренно устроил аварию, чтобы уничтожить генерала ФСБ?

– Парень в полной прострации. Типичный лимитчик. Я негосемья, двое маленьких детей. Ютятся в одной комнате, какой-то коммуналке. Отстраха он чуть с ума не сошел. Я звонил в ГИБ... тьфу ты, черт, не могувыговаривать то слово… в общем, я звонил в бывшее ГАИ. Там абсолютно убеждены,что авария произошла в результате грубого нарушения правил самим погибшим.Водитель самосвала ни в чем не виноват. Это еще хорошо, что парень нерастерялся. Иначе он мог врезаться в проходивший рядом троллейбус. Можно себепредставить, сколько тогда было бы жертв. Да и вообще все могло обернутьсягораздо хуже...

– Кто может знать, что лучше, что хуже. Никому из насневедомо, что завтра с нами будет, – мрачно прокомментировал директор. – Чтоговорит прокурор?

– Трое суток завтра истекают. Он настроен освобождать парня.

– Он – понятно, а вы?

– Мы проверяем этого парня по всем линиям. Он никогда инигде не мог встречаться с Кириллом Сергеевичем. Видимо, произошла роковаяслучайность. На дорогах были пробки, а покойный торопился на совещание...

– Только не говорите, что это я виноват в его смерти, –прервал директор, – проверьте всех знакомых погибшего. Всех до единого. Может,среди них появится человек, которому они перевели деньги. Хотел бы я знать,куда они их перевели. Проверяйте всех, даже соседей.

– Вы сами приказали не беспокоить семью погибшего несколькодней. С понедельника мы начнем оперативные мероприятия.

– С понедельника поздно. Из разговора ясно, что они снеизвестным были хорошо знакомы. И потом, вряд ли генерал ФСБ лично стал бывстречаться с каким-нибудь дворником. Судя по всему, это кто-то из «бывших».Проверьте по архивным материалам. Подумайте, кто это мог бы быть. Нам нужнонайти этого сукина сына до того момента, когда он «выключит счетчик». Может, онпланирует убийство Премьера? Или взрыв в людном месте? Или убийствокакого-нибудь зарубежного гостя, прибывшего в Москву? Мы не можем гадать на кофейнойгуще. Черт возьми! – Директор стукнул кулаком по столу. – Излишние политическиепристрастия Кирилла Сергеевича всегда меня настораживали. Его принадлежность копределенной группировке всегда вызывала у меня некоторое неприятие. Вы жезнаете о его близости с известным банкиром.

– Может быть, поговорить с этим банкиром? – предложилПотапов.

– Только этого не хватало! – испугался директор. – Нехватало, чтобы вы его уличили в связях с генералом ФСБ. Представляете, какойшум он поднимет в своих газетах.

– Я не это имел в виду, – пояснил Потапов. – Нам нужнодовести до сведения банкира, что магнитофонная запись находится в ФСБ, и мырасполагаем некоторыми сведениями о том, что погибший получил крупную суммуналичными и перевел на чей-то счет немалый гонорар за работу, которая должнабыть сделана в течение двух месяцев. Банкир, о котором вы говорите, – умныйчеловек. Он поймет, что исполнение этого заказа нужно остановить.

– Только в том случае, если он заказчик, – нервно ответилдиректор, – а если мы ошибаемся?

Потапов печально вздохнул. Собрал все бумаги и аккуратносложил их в папку.

– В последние годы мы стали слишком часто ошибаться, –заметил он. – Мы ведь практически всегда знаем, кто конкретно стоит за тем илииным громким убийством, но доказать ничего не можем. Нет исполнителей – нетдоказательств. Хотя нам точно известно, кому выгодно убрать известногожурналиста или чиновника.