хитрая, – степенно начал свой неторопливый рассказ пасечник. – Ведь пчёлы, как и всякие домашние животные, большого ухода требуют.

На этом неспешный рассказ пасечника оборвался по причине нашей кипучей активности, изменив статус "лекция" на статус "коллективное интервью".

– А почему ульи разноцветные? Разве пчёлы цвета понимают?

– Хорошо видят синий, оранжевый, зелёный, жёлтый и белый. Красный им кажется серым.

– А разноцветные домики нужны для красоты или для ориентации?

– Для ориентации! Чтобы пчёлы долго свой дом не искали и не попадали в чужой.

– А что будет, если в чужой дом залетят?

– Пчелиные семьи чужаков не принимают. Будет драка! Да ещё какая! Не на жизнь, а на смерть. В этой драке пчёлы используют свои ядовитые жала.

– Вот это экшен! – восхитился Артём.

Илария возмутилась:

– Ну и чего ты сияешь? Убивать за то, что ошибся дверью!

Михалыч улыбнулся по-доброму:

– Дело в том, что пчёлы частенько подворовывают мёд друг у друга. Поэтому любой чужак воспринимается ими как грабитель.

Артём обрадовался, что оправдан.

– Вот видишь, а ты думаешь, что пчёлки – это типа ангелочки с крылышками!

– А как пчёлы зимуют? Они засыпают и мороза не чувствуют?

– Чтоб вы знали, пчёлы в спячку не впадают. Холодов очень боятся. А чтобы было теплее, собираются в шар, время от времени меняясь местами, пропуская замёрзших пчёл в середину. Но всё равно каждую весну есть подмор.

– Как же так? – расстроилась Илария. – И ничего нельзя сделать?

– Чтобы уменьшить потери, ульи на зиму я убираю в специальное помещение. Идёмте, покажу.

Все снова устремились за Михалычем.

Я тоже сделал, было, шаг, но почувствовал, как чья-то рука с силой тянет меня обратно. Обернулся – Анфиса! На лице – испуг. Нос наморщен, как от боли.

– Что случилось?

– Пчела ужалила. Вот, видишь? – Анфиса протянула знакомую ладонь. – Что теперь делать, знаешь?

Я осмотрел крохотную ранку: из неё торчало жало, мелкое, как заноза, и оно шевелилось, словно жило своей собственной жизнью.

– Давай я лучше Алекса позову, – растерялся я, не зная, как ей помочь.

…Алекс, не задавая лишних вопросов, поспешил за мной.

Мы нашли Анфису возле травяного стожка, где были оставлены рюкзаки.

Она старательно дула на ладонь, насупив брови.

– Показывай! – спокойно улыбнулся Алекс.

Анфиса покорно протянула руку.

– Так-так… Боль? Жжение? Ну что же, будем извлекать!

Студент-медик решительно раскрыл свою походную аптечку.

– Ой, а это не больно? – забеспокоилась Анфиса. – Вдруг я кричать буду?

– Кричать? А ты с какой скоростью кричишь? За секунду успеешь? Или прикажешь мне жало, как репку тянуть? Тянет-потянет… – вытирая руки спиртовой салфеткой, пошутил Алекс. Потом повернулся ко мне и распорядился тоном, не допускающим возражений: – Саня, будешь ассистировать. Вот тебе салфетка – вытирайся!

Алекс достал из пластиковой упаковки пинцет и, подняв кисти рук вверх, подошёл к Анфисе.

– Ну, Саня, держи её крепче!

Я понял просьбу буквально: обхватил Анфису сзади двумя руками за плечи.

Алекс удивлённо приподнял бровь.

– Ты чего это не вовремя обниматься удумал? Ты мне только руку зафиксируй так, чтобы не дёрнулась. Сейчас мы жало удалять будем.

Я смутился своей глупости – хоть сквозь землю провалиться! Но сжал Анфисину ладонь с обеих сторон, как в тисках.

Алекс наклонился над раной, изучил её слева и справа, прихватил жало «клювом» пинцета и осторожно вытащил.

– Стойте! Ещё не всё, – удержал наши руки Алекс. – В ранке остался пчелиный яд. Сейчас мы его… – не договорив, он выдавил из ранки каплю крови. – Теперь перекись водорода, лейкопластырь вокруг пальца, типа колечко такое. И вот ещё – таблеточка антигистаминная. Не поняла? Ну, считай – противоядие.

Анфиса приняла таблетку и наконец улыбнулась.

– Спасибо, мальчики!

– Слушайте, – вспомнил Алекс, – там сейчас разный мёд дегустировать будут, побежали?

– Нет, я туда больше не хочу! – отстранилась ладонями Анфиса. – Вот, верни Михалычу шляпу.

Мы проводили Алекса долгим взглядом. А когда Анфиса вновь обернулась, я положил руку себе на голову.

Глава 15

Я рассказал Анфисе о найденном возле папоротника колышке. Объяснил, что он может иметь большое значение в расследовании. Но как всем сообщить об этом? Может, придумать совсем другую историю, в которой я буду один, без Анфисы? Но она не согласилась. Предложила вообще ничего никому не говорить, только леснику. Мы заспорили, какой вариант лучше.

Неподалёку росли деревья с широкой раскидистой кроной, опускающейся до самой земли, словно водопад.

– Бежим туда! – недолго думая, потянула меня за рукав Анфиса. – Спрячемся.

Мы нырнули под крону ближнего дерева.

Удивительно, но внутри такого густого дерева оказалось пусто. Все листья были снаружи, а внутри голые ветки так и торчали перед глазами. Цвет коры у них был… красно-бурый… блестящий!

Я остолбенел, вытаращив глаза.

– Что это за дерево? – не моргая и вытянув руку вперёд, спросил я Анфису.

– Ива, кажется. Ты что? На тебе лица нет. Призрака увидел? – опасливо оглядываясь по сторонам, прошептала она.

– Хуже! Из веток именно такого дерева сделаны те убийственные колья… – и замотал головой, приводя себя в сознание. – Жаль, что мы не взяли ни одного для сравнения.

Анфиса подняла с земли обломанную ветку и долго задумчиво вертела её в руках.

У меня появилось несколько секунд, чтобы выстроить цепочку собственных подозрений.

– Может, ты думаешь, это пасечник… ну, тех ежей? – наконец прервала молчание Анфиса.

– Не исключаю, – проворчал я. – Сама прикинь. Кто главные враги пчёл? Мыши и ежи. Наверно же, Михалыч каким-то образом защищает от них своих пчёл. Ну, вот и…

Анфиса тяжело вздохнула.

– Михалыч такой гостеприимный дедушка. И глаза у него добрые-предобрые.

– Люди иногда не те, какими кажутся, – ответил я заученной маминой фразой.

Анфиса несогласно покрутила головой.

– Так нельзя! Ты назвал только факты против Михалыча, а что есть за него?

– Есть, конечно, некоторые непонятные детали. Например, почему первый колышек оказался в самом начале леса, так далеко отсюда? Ещё. Какой толк убивать ежей не на своей пасеке, а где-то там в лесу? И, в конце концов, если это пасечник готовил колышки, должны же быть где-то здесь следы заточек.

Мы машинально посмотрели себе под ноги – чисто. Я протянул руку к ветке, которую подобрала Анфиса, и на ней никаких срезов от ножа.

– Бежим быстрее! – снова схватила меня за руку Анфиса. – Проверим ещё и другие деревья.

С реактивной скоростью мы обследовали все ивы, растущие перед пасекой, но так и не обнаружили даже намёка на подготовку к преступлению.

Едва мы успели вернуться к рюкзакам, как из избушки вышли девчонки, о чём-то споря, но увидев Анфису, бегом кинулись к подруге.

– Тебя что, пчела ужалила, да?

– Больно?

– Покажи!

Девчонки