— Вот. Это. Да! — медленно проговорила Анита и щёлкнула пальцами. — Может, ты и в магическом стекле теперь сможешь отверстия делать?

— Что это? — Растопырив пальцы, кот недоверчиво лизнул лапу. В голосе Вальдемара прорезались панические нотки. — Почему они такие крепкие?

— Алмазные? — предположила я

— Как я теперь когти драть буду?! — простонал он и унесся прочь.

— Мам, давай ещё раз попробуем, — проводив кота взглядом, попросила малышка. — Я исправлюсь, честно-честно!

— Обязательно попробуем, — утешила её и обратилась к Офигейро: — Можно на минутку ваш топор?

Рыцарь безмолвно протянул мне оружие, и я крякнула от тяжести, принимая его. Но очень уж хотелось проверить свою теорию, и я, собрав все силы, поднесла лезвие к ещё влажной шляпке «гриба». Как и ожидалось, оно соскользнуло вниз и, рухнув на пенёк, не снижая скорости, разделило дерево на две части. Причём срезы были такими ровными и гладкими, что у меня волоски на руках приподнялись.

Вдохновлённый новой способностью своего аксессуара, рыцарь нарубил дров на год вперёд. Кота я не видела до самого вечера, как ни искала. Устин, к сожалению, нашёлся сам. А встречаться с ним ой как не хотелось!

Ведь магического цемента у нас так и не вышло.

Устин шёл ко мне навстречу, и я машинально отступала с каждым его шагом. Больно уж грозен был вид у волшебника из другого мира. И в то же время я не могла не отметить, как он хорош собой. Высокий рост, широкие плечи и длинные ноги. Шёл так, будто впечатывает шаги в землю. Аж мороз по коже!

Когда уперлась в деревянный стол, который ещё не так давно ломился от яств из моего мира, замерла. Отец малышки продолжал неумолимо приближаться. С опасной грацией, будто крупный хищник из семейства кошачьих.

Ох... Святые пингвинята! Влюбилась бы, не обладай этот великий и ужасный совершенно невыносимым характером. Впрочем, мне не может понравиться мужчина, которые бросил ребёнка на произвол судьбы. Даже если считал, что девочка достаточно взрослая и может о себе позаботиться.

Злость придала мне сил, и я глубоко вдохнула, принимая решение.

Не стану показывать страха! Но и ссориться нельзя, ведь скандалом ничего не решить. Обвинения хороши лишь в суде. Я — мама Аниты, пусть и приёмная. Он — папа, пусть и безответственный. Нам придётся найти общий язык и научиться уживаться рядом.

Ради одной малышки с открытой улыбкой и добрым сердцем.

Ведь мы с Устином взрослые люди.

— Мы не с того начали, — заговорила я до того, как он снова принялся угрожать или требовать. — Прошу прощения за то, что ударила вас этой ночью. Я испугалась за ребёнка. Ведь на вас не было написано, что вы её отец. Незнакомец мог оказаться вором или убийцей. Вы выглядели страшно.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся он и через некоторое время соизволил кивнуть:

— Извинения приняты.

— Кстати... Не обессудьте, но я не смогу вернуть пыль, в которую превратился мусор, — ободрённая первой победой, торопливо добавила я. — А попытка сделать цемент и заделать дыры провалилась.

Замолчала, пытливо глядя на него.

Разозлится? Вернёт меня в обычный мир? Или всё же с Устином можно договориться по-хорошему?

Мужчина пристально и молча изучал меня. Я неловко подтянула съехавшую с плеча лямку «сарафана». Внезапно подвело живот, и раздался закономерный звук. Чтобы скрыть неловкость, я сказала:

— Но это не значит, что я сдалась. Я обязательно придумаю, как исправить.

— Вы голодны, — спокойно перебил он. — Наверное, лапша, которую вы делаете, не особо полезна.

— Всяко лучше картошки фри, которой полгода питалась ваша дочь, — вырвалось у меня. Чертыхнувшись про себя, я поспешила исправить ситуацию. — Но главное, что Нитке нравится возиться с тестом и есть пищу, которую сама приготовила. Она же девочка!

— Мою дочь зовут Анита. — Тон Устина снова похолодел на пару градусов.

Я медленно вдохнула и выдохнула, чтобы сдержаться и снова не вывалить на мужчину все скопившиеся претензии.

А как остаться спокойной? Он слышит лишь то, что хочет. Остальное игнорирует!

— Садитесь, — отставив стул, приказал маг.

— Зачем? — машинально опускаясь на сидение, удивилась я.

— Вы голодны, а я видел, во что превратился старый котёл.

Он протянул руку к чёрному потрёпанному цилиндру, который стоял посередине стола, и я запротестовала:

— Я не стану есть ворованную еду!

Рука его замерла, глаза сузились, в голосе зазвенели стальные нотки.

— Ворованную?

Атмосфера вновь заметно накалилась. Но я решила объяснить свою позицию, чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос.

— В мире, откуда я пришла, всё стоит денег. Продукты и работа повара не бесплатны. Я не стану поощрять преступление. Здесь достаточно еды, чтобы не обделять других. А котёл...

— Так вы считаете, что я отбираю у кого-то еду? — спросил он так грозно, что я невольно вздрогнула.

Пытаясь сохранять спокойствие, кивнула на шляпу.

— Это очевидно.

— Очевидно? — Устин приподнял брови и усмехнулся. — Это слово означает то, что видят ваши глаза. Но что, если они вас обманывают?

Я отрицательно покачала головой.

— Еда была настоящая. Она пахла. И пакетики из-под картошки фри были на самом деле!

— А как насчёт этого?

Мужчина сунул руку в шляпу и изящным движением вынул из неё белого кролика. У меня вырвался смешок:

— Классика!

— Терпеть не могу это старьё! — дёрнув лапами, неожиданно сказало животное. — Другое дело рок! На крайняк альтернатива.

Вывернув уши из хватки мага, кролик прыгнул на стол и пробарабанил мотив «Мы ещё покажем рок-н-ролл». Покрутив попой, дёрнул куцым хвостом и, сиганув на землю, дал стрекача.

Я посмотрела на Устина и пожала плечами.

— Хотели удивить говорящим кроликом? Это после Вальдемара?

Маг скрестил руки на груди и выгнул бровь.

— Думаете, это был кролик?

Взглядом указывая на озеро, к которому ускакало животное.

Я послушно оглянулась и забыла, как дышать.

Никакого озера там и в помине не было. Ни воды, ни деревьев. Передо мной раскинулась широкая пустыня, а в лицо ударил горячий ветер. В направлении потрясающего заката от нас шустро убегал большущий варан. Так мне показалось за миг до того, как чудище расправило огромные, прозрачные, как у стрекозы, крылья и взмыло в небо.

Втянув носом воздух, я оторопело проследила за полётом невиданного существа. А когда ветер донёс обрывки мелодии, которую напевал «кролик», чуть со стула не упала. Зажмурившись, пробормотала: