– Подожди минуту, пусть передохнёт. Я обожаю слушать их крики.

Тут горло и язык мальчика сковало, и он стиснул зубы. Посмотрев в узкие, глупые, пустые глаза демона, он подумал: «Не дождёшься».

После недолгой, но невообразимо сладкой передышки демоны вновь погрузили Гензеля в пекло. Казалось, кожа пылает. Гензель рывками выбрался на поверхность. Демоны смотрели на него с предвкушением. Но мальчик, не издав ни звука, сосредоточился на воплях других несчастных:

– Каюсь!

– Я проклинаю себя за то, что сотворил!

– Если бы я только мог всё исправить!

– А этот что не кричит? – спросил один из демонов, когда Гензеля вновь затолкали в огонь.

Но здесь, в пылающей яме, Гензель вдруг осознал, что… всё не так ужасно. В те бессонные ночи, когда чувство вины перед Гретель не давало покоя, ему было куда хуже. По крайней мере, сейчас это всего лишь боль, а не стыд и самоуничижение. В очередной раз восстав из огня, он улыбнулся демонам.

– Да он какой-то неправильный! – взвизгнул один из них, и Гензеля опять окунули в пылающую жидкость.

Мальчик нырнул и вынырнул с улыбкой. Потом ещё раз, и ещё. Он всё время улыбался. Наконец демоны вытащили его из пылающей ямы.

– Что с ним не так? – спросил кто-то из них и ткнул мальчика вилами. Гензель дёрнулся, но не издал ни звука.

– Пусть лучше сам Дьявол с ним разбирается, – ответил напарник. – Посмотрит и решит, что можно с ним сделать.

Гензеля вновь повели по раскалённой тропе. Ликование его быстро исчезло, словно монетка в тёмной пасти глубокого колодца. Сам Дьявол!

Вскоре огненные ямы закончились. Их сменила местность, напоминающая тихий городок. Демоны и Гензель свернули на широкую улицу с необычной растительностью: трава и кусты здесь были красного цвета, а деревья чёрными. Наконец они дошли до обнесённого частоколом домика с красными стенами и чёрными ставнями. Демоны толкнули Гензеля к двери со словами:

– Давай иди, посмотрим, как ты потом закричишь.

Они собрались уже уходить, и один из них добавил:

– Надеюсь, что в следующий раз ты будешь погорластей.

– Да уж, – отвечал ему напарник, – в этот раз что-то пошло не так.

Гензель стоял у чёрной, как врата ада, двери ― причудливой, с бронзовым молоточком в форме кошачьей головы. Гензель приблизился: усы были настоящими. О нет: это действительно оказалась голова котёнка, покрытая бронзой.

Не касаясь дверного молотка, Гензель быстро постучал, но никто не ответил. Тогда он осторожно приник к двери ухом и прислушался.

Ужасающие крики доносились изнутри. Они были даже хуже, чем стенания грешников, мучившихся в огненных ямах. У Гензеля застыла кровь. «Давай же, – приказал он сам себе, – сейчас или никогда». Он взялся за дверную ручку и повернул её.

Мальчик очутился во вполне обычной на первый взгляд гостиной. Напротив камина стояли диван, кресло, столик и свечи; пол устилал толстый ковёр. Но здесь так едко пахло потом и серой, что Гензелю пришлось закрыть от этой вони рот и нос. Присмотревшись к креслу, Гензель понял: обивка из человеческой кожи! Из одного шва торчали зубы. Гензель сильнее зажал себе рот, сдерживая тошноту.

Крики доносились из соседней комнаты. Гензель на цыпочках подошёл к краю дивана, обшитого волосами. Человеческими. Мальчик попытался не думать об этом. Спрятавшись за диваном, он мог видеть, что происходит в другом помещении. Кухня. Там сидела пожилая женщина. В одной руке она держала котелок, в другой – сковородку. Напевая что-то, она готовила. Крики? Нет, это же… Она всего лишь пела!

Вдруг Гензель услышал шаги и скрип ступеней у входной двери. Он лихорадочно начал искать укрытие. Его взгляд упал на шкаф. Мальчик подбежал к нему и, скользнув внутрь, бесшумно закрыл за собой дверцу. Тут же раздался голос Дьявола:

– Бабушка, я вернулся!

Пение-крик на кухне прекратилось.

– Обед уже готов, голубчик!

Гензель услышал, как накрывают на стол. Дьявол помог расставить посуду (да, даже Дьявол помогает своей бабушке!) и, остановившись, втянул носом воздух.

– Я чую человеческую плоть.

У Гензеля перехватило дыхание.

– Конечно, глупыш, – ответила ему бабушка. – В шкафу в гостиной тебя поджидает мальчик по имени Гензель.

Да не сказала она этого, разумеется. Я просто тебя разыгрываю.

― Конечно, глупыш, – ответила ему бабушка. – А что, как ты думаешь, у нас на обед?

И, сев за стол, они приступили к трапезе.

Гензель забился в самый тёмный угол шкафа, устроился среди запасных одеял и подушек (он старался не рассматривать, из чего они сделаны) и ждал. Дьявол уплетал приготовленный бабушкой обед: пальцы грешников, приправленные слезами раскаяния. Закончив, он громко зевнул.

– Утомился от этих твоих злых проделок? – снисходительно спросила бабушка. – Иди отдохни. Можешь положить голову мне на колени, а я поглажу твои золотые волосы.

Дьявол скинул свой длинный дорожный плащ, снял очки, положил их на приставной столик и свернулся калачиком на ковре в самом центре гостиной, положив голову на подол бабушкиного платья. Она нежно гладила его волосы. «Спи же, – произнесла она, – спи». Скоро он захрапел, а чуть позже – и бабушка.

Гензель сидел в шкафу, слушая их храп, как вдруг понял: это шанс. Старик сказал, что нужно всего три золотых волоска с головы Дьявола, чтобы сбежать из ада? Он медленно открыл дверцу шкафа и на цыпочках направился туда, где спал Дьявол. Мальчик осторожно протянул руку и взял…

Золотой волосок с головы Дьявола.

Вот что он хотел взять, верно?

Верно?

Нет! Ты в своём уме? Дьявол бы тут же проснулся! И тогда для Гензеля было бы всё кончено. Он был бы обречён. Навеки!

Надеюсь, тебе и в голову не пришла идея вырвать с головы Дьявола волос. А если пришла… Что ж, удачи, если ты когда-нибудь окажешься в аду.

Гензель протянул руку, взял с приставного столика очки Дьявола, вернулся с добычей в шкаф и вновь закрыл дверцу. Там он просидел всю ночь.

На следующее утро Дьявол встал и принялся готовиться к очередному адскому рабочему дню. Бабушка сделала ему на завтрак яичницу-болтунью из человеческих ногтей и собрала обед с собой.

Но незадолго до выхода из дома Дьявол понял, что не может найти свои очки. Он был зол: без них он почти ничего не видел.

– Я тебя-то едва узнаю, бабуля! – прокричал он. – Да где, чёрт возьми, я их оставил?

– Дьявол его знает! – ответила бабушка.

– А вот и неправда! – крикнул тот. В итоге он вылетел из дома без очков, ворча и думая о том, как бы отличить одного грешника от другого. Такой замечательный для проклятий день начинался плохо.