– Нет, не понимаешь.

Иоганнес вздохнул:

– Нет, Гензель. Я всё понимаю.

И он начал свой рассказ с умирающего короля, юного принца и красавицы-принцессы, жившей на другом берегу моря. Принц стал королём, через некоторое время принцесса согласилась выйти за него замуж (Иоганнес намеренно не стал произносить слово украл: силы его были на исходе, да и неудобно как-то). Потом он рассказал мальчику про трёх воронов, три предсказания и про то, как он, верный слуга, рискнул жизнью.

– Я любил молодого короля и его невесту, – сказал Иоганнес. – И, наивный, думал, что они тоже будут мне верны и не отступятся.

Затем он поведал Гензелю истории про гнедого жеребца, золотое платье и свадебный танец; как он отнёс юную королеву в самую высокую башню и что именно там сделал; затем – про погребальный костёр и многое другое. Гензель слушал, не отрывая взгляда от травы, а тени росли, и бледно-голубое небо окрашивалось в оранжево-розовые тона. Саранча стрекотала.

– Ты смог бы их когда-нибудь простить? – наконец мягко спросил мальчик.

– Я сделал нечто большее, – ответил Иоганнес. – Я принял их.

– Я тоже могу понять их, но…

– Не в том смысле, Гензель, – перебил его Иоганнес, – в другом. Я принял их такими, какие они есть, – он остановился и собрался с духом. – Я был для них опорой. Я возлагал на свои плечи все их тяготы и ошибки, неправильный выбор и боль. Да, я всегда понимал их, но ещё я их принял. Лишь за мгновение до того как я превратился в статую, твои родители поняли, чем я жертвую. Но приняли они меня лишь в тот самый роковой день, когда вам отрубили головы, когда захотели спасти меня даже такой ценой. И именно их поддержка не дала мне погибнуть. Так, Гензель, я понимаю и полностью принимаю тебя. Да вот только этого сейчас недостаточно. Не в моём принятии ты нуждаешься, не в моём…

Иоганнес запнулся и вновь зашёлся жутким кашлем. Он скорчился от боли, а Гензель держал его за плечи. Спустя некоторое время он вновь смог лечь на спину. Его лицо и губы были в крови.

– Слушай меня внимательно, Гензель… – Иоганнес говорил с трудом, еле слышно. Гензель подался ближе, так же, как сам Иоганнес много лет назад склонился над умирающим королём. – Случилось великое несчастье. От тоски твои родители ослабли, и в королевстве Гримм появился дракон. ― Гензель попытался выпрямиться, но старик крепко держал его за рукав. ― Слушай меня. Дракон властвует над одним из жителей королевства. Он живёт внутри этого человека, словно злой дух.

– Кто он?

Но Иоганнес жестом попросил мальчика не перебивать: каждое слово и так давалось ему всё тяжелее.

– Вы должны убить его. Ты и Гретель.

– Почему мы?

– Потому что именно сейчас королевство нуждается в детях.

Гензель сидел не двигаясь, над ними высилось розово-сиреневое небо. Он думал о королевстве, о родителях, о прошлом, вспоминал всю пережитую боль, всю тяжесть в груди. Думал он и о словах Иоагннеса, о принятии.

– Мы вернёмся к ним, – пообещал Гензель. – Я разыщу Гретель, и мы вместе спасём наших родителей и всё королевство.

Иоагннес улыбнулся и сжал ладонь Гензеля. Так они и сидели, пока свет совсем не померк, а синева неба не сменилась тёмно-фиолетовыми цветами. Затем небосклон и вовсе почернел. Одна за другой начали вспыхивать звёзды.

Гензель повернулся к Иоганнесу. Единственный глаз старика был раскрыт, только он уже ничего не видел. Гензель помахал перед его лицом ладонью и коснулся шеи. Старик был мёртв.

Когда-то, давным-давно, в придорожную таверну зашла девочка. В дверях она отряхнула свой походный плащ, и слетевшие брызги окропили грубый деревянный пол. Уходящая зима овевала ветви деревьев своим холодным дыханием. Дороги покрывало месиво из воды и льда.

Гретель присела у камина, и хозяин таверны принёс ей в оловянной кружке молоко. Девочка расплатилась за напиток из кошелёчка, который ещё в Шварцвальде дали ей местные жители. Устроившись поудобнее, она с грустью смотрела на поленья в камине. Прогорая, они оставляли после себя лишь серый пепел. Гретель хорошо знала это чувство.

Месяцы. Долгие месяцы бесконечной дороги. Она отправилась в путь, когда листья деревьев были ещё красными, потом они потемнели, а затем и вовсе опали. С серого неба запорошил снег. Его становилось всё больше и больше, и на заледенелой дороге вырастали белые холмы. Гретель поплотнее обернулась плащом, но мороз всё равно пробирал до самых костей. Время от времени она поскальзывалась, падая прямо в пушистый сугроб, или, что ещё хуже, в глубокую лужу талой воды. Она шла, сама не зная куда, и с каждым днём этот вопрос интересовал её всё меньше.

Она жила с родителями и без. В домах и на улице. Но везде оказалось плохо.

Ах да. Гензеля больше не было.

Она положила голову на тёплый стол таверны, рядом с оловянной кружкой. Золотые пряди прилипали к поверхности, на которой остались следы от когда-то пролитых напитков, но Гретель это нисколько не беспокоило. Закрыв глаза, она погрузилась в сон.

Вдруг раздался стук, и дверь таверны распахнулась. Гретель приподняла голову. На пороге стоял мужчина.

– Он вернулся! – прокричал незнакомец дрожащим от страха голосом. – Он вернулся…

Посетители разом подскочили на ноги.

– Киндейтбурга больше нет! – продолжал мужчина.

Люди испуганно заголосили. Некоторые, оттолк-нув его с пути, вылетели из таверны и побежали прочь по слякотной дороге.

– Как это – больше нет? – спросил кто-то.

– Всё разрушено: дома, особняки Мейстер Бэк и Фрау Хоппер, булочная…

– А люди?

– Не знаю. ― Он покачал головой. ― Но я видел тела. Много тел.

Посетители хором ахнули. Одни сели, другие закрыли руками лица.

– Я был на холме, откуда виден город, – сказал незнакомец, – и видел, как он кружит, кружит в небе. Я хотел было бежать назад, предупредить жителей, но я бы не успел. К тому же я не мог бросить её…

За ногой рассказчика стояла маленькая девочка. Она прятала лицо в ладонях, но на щеках всё равно виднелись пятна грязи и следы высохших слёз. Гос-подин продолжал:

– Он сделал три или четыре круга. Люди кричали. Затем он повернул, начал снижаться и, приземляясь, снёс половину особняка Фрау Хоппер. Я видел, как кто-то – возможно, сама Фрау Хоппер – летел по воздуху на высоте нескольких сотен метров. И потом упал. ― Рассказчик вздрогнул.

– А дальше что? – раздался голос.

Рассказчик вновь содрогнулся и не ответил. Какой-то старик довёл его до стула, принёс выпить. Мужчина опустил голову на руки. Осанистая, крупная женщина вышла из-за стойки, подняла маленькую девочку на руки и, убаюкивая, отнесла её по задней лестнице наверх.