– Ну так вот, я повернулся спиной к ущелью и принялся размахивать мечом, намереваясь… Погодите. Что вы сказали?

– Какать, – повторила Шаллан. – Вы на поле боя, с ног до головы в металле, точно краб в панцире. Что вы делаете, когда нужно откликнуться на зов природы?

– Я… э-э… – Адолин нахмурился, глядя на нее. – О таком меня раньше не спрашивала ни одна женщина.

– Да здравствует оригинальность! – Шаллан покраснела. Ясна была бы недовольна. Неужели нельзя хоть раз придержать язык? Она сделала так, что он увлекся любимой темой; все шло хорошо. И теперь это.

– Что ж, – медленно произнес Адолин, – в каждой битве случаются перерывы, и на передовой люди постоянно меняются. На каждые пять минут сражения частенько приходится почти столько же времени отдыха. Когда осколочник отдыхает, люди осматривают его доспех в поисках трещин, дают ему попить или съесть что-нибудь и помогают с… тем, что вы сейчас упомянули. Светлость, это не лучшая тема для беседы. Мы обычно такое не обсуждаем.

– Вот потому эта тема и хороша. Я могу прочитать о войнах, осколочниках и славных убийствах в официальных хрониках. А вот про грязные детали никто не упоминает.

– Ну да, грязи хватает. – Адолин скривился и глотнул вина. – В доспехе невозможно… не могу поверить, что я это говорю… в доспехе невозможно подтереться, так что это должен сделать за тебя кто-то другой. Я прямо чувствую себя младенцем. А иногда бывает, что и времени нет…

– И?

Он прищурился, изучающе глядя на нее.

– Что? – спросила Шаллан.

– Пытаюсь понять – может, вы Шут, переодетый и в парике. Это похоже на одну из его проделок.

– Я не дурачусь. Мне просто любопытно. – И ей на самом деле было интересно. Она думала об этом. Возможно, чаще, чем следовало.

– Хорошо, – продолжил Адолин, – если хотите знать, есть старая боевая поговорка: лучше опозориться, чем умереть. Во время битвы нельзя ни на что отвлекаться.

– И это значит…

– Это значит, что я, Адолин Холин, кузен короля, наследник княжества Холин, обгадился в осколочном доспехе. Трижды, по собственной воле. – Он залпом осушил чашу с вином. – Вы очень странная женщина.

– Вынуждена напомнить, что это вы начали сегодняшнюю беседу шуткой про то, как Себариаль пускает газы.

– Да, я это сделал. – Он ухмыльнулся. – Все идет не совсем так, как предполагалось, верно?

– А это плохо?

– Нет! – Ухмылка Адолина стала шире. – Вообще-то, это даже забавно. Знаете, сколько раз я поведал историю о том, как мы одержали победу в той вылазке благодаря мне?

– Уверена, вы были достаточно храбрым.

– Достаточно.

– Впрочем, наверняка не таким храбрым, как те бедолаги, которым пришлось чистить ваши доспехи.

Адолин расхохотался. В первый раз она почувствовала, что его эмоции были неподдельными – не предписанными или ожидаемыми. Он стукнул кулаком по столу, потом махнул рукой, чтобы принесли еще вина, и вытер выступившую слезу. Он так улыбнулся Шаллан, что она едва не зарделась опять.

«Погоди-ка, – подумала веденка. – Это что же… сработало?» Она должна была вести себя деликатно, как подобает женщине, а не спрашивать мужчину, как ему удается испражняться во время боя.

– Ну хорошо, – проговорил Адолин, беря чашу. На этот раз он на служанку даже не взглянул. – Какие еще грязные тайны вас интересуют? Я перед вами как на ладони. Есть уйма вещей, про которые в официальных отчетах и хрониках нет ни единого слова.

– Куколки, – нетерпеливо сказала Шаллан. – Как они выглядят?

– Так вас это интересует? – Адолин почесал затылок. – Я-то думал, вы захотите узнать о том, как трут доспехи…

Шаллан достала сумку, положила на стол лист бумаги и начала рисовать.

– Исходя из того что мне удалось установить, никто по-настоящему не изучал ущельных демонов. Есть несколько набросков мертвых существ, но анатомические детали отображены на них просто кошмарно.

У демонов должен быть интересный жизненный цикл. Они бродят по ущельям, но я сомневаюсь, что эти существа на самом деле там обитают. Не хватит еды, чтобы существа такого размера могли выжить. Значит, появление здесь – часть какого-то миграционного цикла. Они сюда приходят окукливаться. Вы когда-нибудь видели молодую особь? До того, как она превратится в куколку?

– Нет, – ответил Адолин и передвинул свой стул на ее сторону стола. – Обычно это происходит ночью, а замечаем мы их только утром. Их трудно разглядеть, потому что они того же цвета, что и скалы. Я начинаю думать, что паршенди наблюдают за нами. Все так часто заканчивается схваткой на плато. Возможно, они замечают, как мы собираем войско, а потом используют направление, в котором движется наша армия, чтобы определить, где следует искать куколку. Мы выступаем первыми, но по равнинам они передвигаются быстрее, так что на месте мы оказываемся почти одновременно…

Он умолк, склонив голову набок, чтобы лучше рассмотреть ее набросок.

– Клянусь бурей! Шаллан, это очень хорошо.

– Спасибо.

– Нет, правда очень хорошо.

Она сделала быстрый набросок нескольких типов куколок, про которые читала в своих книгах, а также нарисовала рядом с ними фигурку человека, чтобы продемонстрировать размер в сравнении. Рисунок не очень-то удался – она ведь работала быстро. Но Адолин, похоже, и впрямь был впечатлен.

– Форма и текстура куколок, – пояснила Шаллан, – могли бы помочь определить, к какому семейству схожих животных относятся ущельные демоны.

– Больше всего похожи на эту. – Адолин придвинулся еще ближе и указал на один из набросков. – На ощупь они твердые как камень. Разбить их без осколочного клинка трудно. Несколько мужчин с молотами могут колотить по такой штуке целую вечность, и она не разобьется.

– Хм. – Шаллан поставила пометку. – Вы уверены?

– Ага. Так они и выглядят. А что?

– Это куколка ю-нерига – большепанцирника из морей, что омывают Марабетию. Тамошние жители скармливают им преступников, как мне говорили.

– Ой!

– Это может быть ложный результат, случайное совпадение. Ю-нериг – водный вид. Они выбираются на сушу только ради окукливания. Родство с ущельными демонами представляется маловероятным…

– Конечно, – согласился Адолин, глотнув вина. – Если вы так считаете.

– Это, скорее всего, важно.

– Для науки. Да-да, я знаю. Тетушка Навани все время говорит о таких вещах.

– Возможно, практическое значение куда более велико, – заметила Шаллан. – Приблизительно сколько этих существ в месяц убивают ваша армия и паршенди?

Адолин пожал плечами:

– Думаю, одного раз в три дня или около того. Иногда больше, иногда меньше. Наверное… где-то пятнадцать штук в месяц?