– Тогда я вспомнил о записях, которые делал в школе, – Джед несколько раз сжал и разжал кулаки. – Наставники говорили, что мы не должны держать в себе злость на весь мир. Что лучше выплескивать её, но мирными способами. Мой способ – рисование плетений новых проклятий. Иногда я проверял их на учебных макетах, имитирующих живых существ. И однажды у меня получилось заклинание, которое убивает мгновенно и не оставляет ни единого следа.

– Для хозяев теневой стороны Андаунны оно бесценно, – тихо произнесла я.

Кто бы мог подумать, насколько смертоносны карандаш и листок бумаги в руках черного мага.

Чернокнижник кивнул, рассеянным взглядом скользя по ветвям ростка древа. Мыслями он был далеко отсюда.

– Вот только продать его в Андаунне я не мог. Пачкать руки в собственном доме – отвратительная идея. Тогда я и связался с гроу Алазаром – хозяином мелкого черного аукциона Города тысячи огней. Это было несложно. Рядом с адептами-чернокнижниками всегда крутятся соглядатаи теневой стороны Андаунны, – спокойный тон Джеда совершенно не вязался с желтым огнем, пылающим в его глазах. – А поскольку я все же сын стража, то вычислить их было легко. Мой товар заинтересовал гроу Алазара, и уже через месяц я получил приглашение на новый аукцион вместе с паролями и билетами.

Разве стражи и наставники Башни не должны оберегать адептов-чернокнижников от крыс с теневой стороны? Впрочем, учитывая упрямство Джеда и знания, полученные от матери, вряд ли бы его остановили.

Кстати о его маме. Неужели она, бывший страж, не поняла, что с сыном творится что-то неладное?

– И твои родные ничему не удивились? – недоверчиво спросила я, когда Джед кивком разрешил мне задавать вопросы.

Если бы мне вдруг взбрело в голову куда-то уехать, родители всю душу из меня вытрясли бы, допытываясь куда, зачем, с кем и насколько. А они далеко не стражи.

– Документы были оформлены от имени Башни. Получалось, что я просто выиграл путевку от своего факультета в Город темных магов. Ничего подозрительного.

Поездка по обмену опытом. Неплохо придумано.

– Но тебя все равно поймали.

– Отчим, – рассеянно кивнул Джед и слабо улыбнулся. – Поразительно, но нас с Эстэном он всегда видел насквозь. Даже отец не всегда мог понять, когда мы с братом лгали, – последние слова чернокнижник произнес едва различимо, и мимолетная улыбка погасла. – Кроме отчима, в дело вмешались защитники огней, которые раскусили схему с «обменом опытом» и взяли меня прямо на внутремировой станции со всеми уликами: приглашением, паролями и прочим. Подозреваю, что среди подчиненных гроу Алазара были информаторы защитников, уж слишком прицельно и точно меня вычислили. Но это уже не важно. Что было дальше, ты знаешь: отчим заступился за меня, выдав за приманку стражей, а после завершения аукциона защитники взяли и покупателей, и организатора подпольных торгов. Одного из многих, но и это было небольшой победой.

Джед тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли:

– Так вот, главным условием участия в черном аукционе было личное знакомство и поручительство гроу Алазара. На сами торги можешь приходить хоть под сотней мороков и с тысячью рекомендаций от надежных партнеров, но гроу Алазар должен увидеть твое настоящее лицо и лично узнать о тебе все.

Разумно. Мало ли, вдруг под личиной на черный аукцион проникнет служитель закона, поймавший на крючок одного из партнеров. Но тогда почему Джеда пустили на аукцион? Вряд ли он скрыл, что его мать и отчим – стражи.

– Забыла, как я прошел инициацию? – невесело усмехнулся чернокнижник, услышав мой вопрос. – Убийство темного жреца, годы в закрытой школе, когда мама и брат меня не навещали, и уникальное проклятие – этого было достаточно, чтобы рискнуть и прислать приглашение. Жадность губит даже таких разумных параноиков, как гроу Алазар.

А поскольку деньги Джеду понадобились сразу после возвращения из школы, то обелить свое имя он не успел.

– Итак, Алазар знает, под каким именем живет один из Рагоров, – задумчиво протянула я. Джед прав, ради этой зацепки стоило рискнуть. – И как мы найдем этого хтона?

– Не мы, – качнул головой чернокнижник. – Ришалин. Я отдал ей слепок ауры из той папки. Если повезет, сегодня к вечеру будем знать, где теперь живет гроу Алазар, и нанесем ему визит вежливости.

В голове всплыли слова Джеда о том, что защитники взяли всех, кто был на том аукционе.

– А разве его не посадили? – удивилась я.

– Нет. Для него это верная смерть, слишком многих серьезных преступников он знает. Несмотря на то что после ареста Алазар хранил и продолжает хранить гробовое молчание, бывшие клиенты убьют его без раздумий. Что совсем не на руку защитникам. Вдруг хтон когда-нибудь передумает и заговорит?

Или нет. И защитники неопределенное время будут тратить налоги горожан на содержание преступника. Жадность губит не только параноиков.

– Если он все эти годы молчит, как же ты заставишь его говорить?

– Мы с Риш знаем его небольшую тайну, – недобро усмехнулся Джед. – Так что не волнуйся, все получится.

Мы замолчали, думая каждый о своем. Я рассеянно наблюдала, как по жилкам на листьях ростка течет зеленовато-золотистая сила древа, собираясь крупными каплями и тихо падая в густую траву. Маленький островок зелени посреди потрескавшейся от безжалостного солнца земли.

Губы тронула невольная улыбка. Вот только горькая, а не радостная. Невольно вспомнила тепло крыши нашего дома на Зеленой ветви. Как спокойно и просто там было. Проблемы – понятны, чернокнижник – далек, а его поиск всецело лежит на стражах. А впереди – только проблема с безденежьем. Мелочь в сравнении с тем, во что мы вляпались из-за документа, который Ришалин вынесла из управления стражей. И который привел нас сюда, в город на краю мира, с одной стороны объятый зубьями неприступных гор, а с другой опаленный смертоносным жаром Белой пустыни.

Украдкой посмотрев на чернокнижника, с силой сжала кулаки.

Чутье снова не обмануло Альдера. Джед действительно был замешан в темных делах, только не в Андаунне, а в Городе тысячи огней. Потому телохранитель и не нашел никаких следов. И я упорно гнала прочь вопрос, который не давал мне покоя.

«Спроси, – послышался в голове не совет, а приказ Натнэса. – Твоя жизнь находится в его руках, а значит, ты должна быть уверена, что он не продаст тебя Рагорам. Когда его высочество освободится, он первым делом спросит тебя, насколько ты доверяешь Холсу. Твоих способностей хватит, чтобы солгать эмпату?»

В этот момент я почти возненавидела Прядильщика. Слишком хорошо понимала, что он прав. Как только Вил разберется с советом лордов, то потребует от Натнэса полный отчет о случившемся. И Натнэс расскажет ему все, в том числе и о нашем с Джедом разговоре. А если я прикажу промолчать, то те же вопросы жених задаст мне. Обмануть эмпата? Я простых людей обмануть не могу, что уже говорить о Виле.

– Джед, можно я задам ещё один вопрос? – слова давались с трудом, настолько мерзко мне было.