Чернокнижник бросил на меня внимательный взгляд. Не знаю, что за эмоции отразились на моем лице, но спустя миг Джед сочувствующе улыбнулся и посмотрел на Натнэса. Тот больше не сидел на ограждении загона, беззаботно болтая ногами и кормя ящеров-переростков. Спрыгнув на землю, он прислонился спиной к грубо обтесанным бревнам и пристально наблюдал за нами.

– Зачем мне нужны были деньги или как я увел их из-под носа защитников? – криво усмехнулся Джед и с вызовом вскинул голову, не сводя взгляда с Прядильщика. – Если второе, то за половину суммы нам с отчимом помог очень влиятельный господин с теневой стороны Андаунны. Оставшихся денег нам, к счастью, хватило.

На лице чернокнижника отразилась веселая злостью, болью отозвавшая в сердце. Похоже, на моем лице действительно было написано все, и Джед прекрасно понял, кто на самом деле задает ему вопросы. А мне все больше хотелось отвесить Натнэсу пару подзатыльников. Он не знал, никогда не чувствовал, какого это, когда вина пожирает тебя изнутри, сводит с ума, а ты ничем не можешь её заглушить. Знал бы, придумал, что ответить на вопросы своего господина.

– А если первое? – сглотнув ком в горле, тихо спросила я.

Почему ты отвечаешь на вопросы, Джед? Ты же знаешь, тебе стоит лишь на один промолчать и я не буду настаивать на ответе. Просто промолчи.

– Как ты знаешь, пока я был в закрытой школе, моя мать во второй раз вышла замуж, за бывшего напарника-стража. Мы с Эстэном не возражали: во-первых, мы знали Малдрика с детства и хтоном он был неплохим, а во-вторых, после смерти папы и моей ссылки он был единственным, кто поддержал маму и помог поставить Эстэна на ноги. Подготовил к вступительным экзаменам в академию, познакомил с будущими наставниками, оплатил участие в турнире, на котором будущие кадеты демонстрируют свои умения и заранее обращают на себя внимание Управления стражей. Да и про меня не забывал: регулярно присылал одежду, заготовки для амулетов и даже книги по темной магии, – в голосе чернокнижника звучало тепло и неподдельная благодарность.

Я чувствовала себя предательницей. Передо мной приоткрыли дверцу в чужую жизнь, а я выбила её пинком и бесцеремонно ворвалась внутрь, грязными ботинками пройдясь по ковру.

Тьма, как Альдеру и Натнэсу удавалось с такой легкостью вытаскивать из людей их грязные секреты? Как у них получалось забывать, что перед ними – живой человек или нелюдь?

– А когда я вернулся из школы, оказалось, что мама снова беременна. У меня вот-вот должен был появиться ещё один брат. С доминированием крови хтоном. Мы с Эстэном даже порадовались за маму: со дня смерти папы мы ни разу не видели её настолько счастливой, – чернокнижник опустил голову, пряча от меня вновь вспыхнувшие золотом глаза. – Вот только за три месяца до родов оказалось, что у малыша так и не появился дух-хранитель.

Джед замолчал, прекрасно понимая, что объяснять дочери целительницы значения последних слов не нужно.

Хтоны, особенно полукровки с доминированием звериной крови, не могут жить без духов-хранителей. Они – своеобразные проводники энергии и накопители силы, без которых в первые годы жизни дети хтонов могут умереть от истощения. Но в одном случае из нескольких тысяч у полукровок не создавалась связь с духом-хранителем. И если до рождения ребенка эту связь не создать искусственно, привязав к его ауре духа-донора, то во время родов он вытянет все жизненные силы из матери и погибнет сам.

Теперь ясно, что сосед недоговаривал мне, когда речь заходила о его нелюбви к Небесному замку. Жизнь дважды продемонстрировала чернокнижнику истинную суть наисс. Привязать чужого духа к ауре ещё не рожденного малыша – невероятно сложная задача. Во всей Андаунне эту операцию делал только один ментальный маг, и стоили его услуги действительно огромных денег.

«Нэсс, ты знал?» – спросила у Прядильщика, теперь понимая, почему у него дрогнула рука.

Прочитал мысли Джеда и раньше меня узнал, что толкнуло мальчишку-адепта на преступление. Поэтому он и приказал мне спросить. Не из-за Вила, а чтобы окончательно рассеять даже намеки на сомнения в надежности Джеда.

«Ты знаешь ответ, – услышала глухой голос Нэсса. – Мне сообщают только то, что необходимо для операции. Имя пациента в этот перечень не входит. А если бы я и знал, то что бы это дало? Не я решаю, кому помогать, а кому нет».

Знаю. Решения принимал ни Натнэс, ни Вил, ни даже король. Полномочия были у совета лордов, которые и устанавливали столь высокую цену на способности Нэсса. Десять тысяч золотых зоутов. Тьма, у меня волосы дыбом вставали, настолько это были огромные деньги. На них можно было три года беззаботно жить в лучшем коттедже Алмазной ветви. А установили такую цену якобы для того, чтобы сберечь белое пламя Натнэса, отсеяв часть пациентов. Стоит ли говорить, что из-за этого хтоны тоже не особо любят наисс? И если обычно им удавалось найти нужную сумму, собрав деньги всей общиной, то в случае семьи Холс получилось иначе.

Безвыходная ситуация. Если бы Джед не нарушил закон, его мать и нерожденный брат погибли бы. А если бы уникальное проклятие попало в руки преступников, то погибли бы невинные люди. Чтобы этого не случились, сосед наложил запреты на оба эффекта проклятия, на случай, если покупатель сбежит из ловушки защитников. Что и произошло. А годы спустя шаст Лодтис заплатил жизнью за то, чтобы родные чернокнижника жили. И это съедало его изнутри.

– Ничего не хочешь сказать? – вырвал меня из раздумий напряженный голос Джеда.

Невольно вздрогнув, подняла глаза на чернокнижника.

Тот пристально вглядывался в мое лицо, напряженно дожидаясь ответа. И снова я узнала этот взгляд. Этот смутный страх, что притаился на дне желтого пламени. Я тоже боялась. Боялась взглянуть на своего папу, увидеть на его лице отвращение и страх после того, как на его глазах сожгла человека заживо.

Но если Джед ждал, что его откровение оттолкнет меня, то ошибся.

– Я не собираюсь тебя осуждать, если ты об этом, – пересела поближе к Джеду и ободряюще сжала его руку.

– Считаешь, что цель оправдывает средства? – странным тоном уточнил чернокнижник.

– Нет. Но как ты верно подметил, мы договаривались не врать, – серьезно посмотрела в глаза соседа, не позволив себе и тени улыбки. – А я не уверена, что поступила бы иначе, если бы речь шла о жизни моей сестры.

Даже не так. Я абсолютно уверена, что тоже сделала бы все возможное, чтобы спасти её. И законность методов меня бы совсем не волновала.

Ещё несколько мгновений Джед разглядывал меня, явно пытаясь понять, насколько я искренняя. А потом в его глазах отразилось такое облегчение, словно с плеч сбросили неподъемный груз. Только теперь я поняла, почему он все же ответил на мои вопросы. Чернокнижнику нужно было с кем-то поделиться этой историей, выговориться.

– Что ж, теперь ты понимаешь, что я с тобой до победного конца, – Джед бросил выразительный взгляд на Прядильщика. Последние слова явно предназначались ему. – У меня свои счеты к Рагорам. После того, как они убили моим проклятием человека.