– Обещай мне, что не забудешь меня, чтобы не случилось.

– Разве можно тебя забыть? Ты – часть моей жизни. Но ведь мы увидимся ещё?

– Не знаю, Глеб, я ни в чём не уверена. Но на всякий случай, прощай.

Маша вырвалась из его объятий и пошла прочь, на ходу завязывая волосы в хвост.

После этой встречи Глеб несколько дней находился в смятении. Он чувствовал, что скоро что-то произойдёт, что-то, что должно всё решить. А пока как ему себя вести? Одна половина его существа рвалась помочь к Маше, а другая велела не испытывать терпение Дианы. Ему так хотелось побыть с Машей, успокоить её, и заодно самому убедиться, что с ней всё в порядке. Но Диана… Она добровольно отпустила его к Маргарите, но вот простить ему ещё и Машу вряд ли бы смогла. Да и скоро родится ребёнок, пора думать об этом, готовить себя морально, хотя он совсем не готов.

Глава 66. Со вчера её больше нет

Было воскресенье, Глеб и Диана ещё спали, когда зазвонил телефон.

– Чёрт бы их всех побрал, – сказал Глеб, – так хотелось выспаться.

– Не бери, – сказала Диана.

Но Глеб уже взял трубку.

– Слушаю, – недовольно сказал он.

– Волк, это я.

Странно, но это был Макс, с которым они ни разу не общались после скандала, и самое странное было то, что он ревел навзрыд.

– Макс? Что случилось?

– Маша, она… – Макс захлебнулся слезами.

– Что с ней? – похолодел Глеб.

– Умерла, – Макс зашёлся рыданиями, – приезжайте с Владом.

Больше он не смог сказать ни слова, и бросил трубку. У Глеба помутнело в глазах. Не может быть, Макс что-то напутал. Маша не могла умереть.

– Глеб, что? – спросила Диана.

– Маша, кажется, умерла. Я поеду к Максу, только Влада захвачу.

– Я с тобой.

– Нет, я тебе потом всё расскажу.

– Глеб, ты что с ума сошёл? Девять утра, воскресенье! Мы ещё спим, дочка наконец дала нам время выспаться, а ты…, – взяв мобильный телефон, стал шипеть на Глеба Влад.

– Маша умерла. Макс хочет нас видеть, поехали, – оборвал его Глеб.

– Как?

– Быстро одевайся, жду тебя в машине.

Глеб нервно курил, ожидая Влада. Он вдруг понял, что знал, что она умирает, об этом кричал весь её внешний вид в их последнюю встречу. И ещё эти разговоры, прощания. Знал, и ничего не сделал. Что же с ней стряслось? Можно ли было ей помочь? Если можно было, а он не помог, он себе этого никогда не простит.

В машину ввалился бледный, испуганный Влад.

– Что случилось, ты знаешь? – спросил он.

– Нет, но, думаю, что сейчас узнаем. Ты хоть шнурки завяжи, завалишься ведь где-нибудь, ещё и тебя будем по асфальту собирать.

– А ты на дорогу смотри, а не на мои кроссовки, – ответил Влад и начал зашнуровываться.

Макс открыл им дверь и упал на руки Глеба.

– Волк, как, как? Это невозможно… У меня сердце разрывается на части.

– Помоги дотащить его до комнаты, – кивнул Глеб Владу.

Они донесли Макса до комнаты и положили на тахту. По всей комнате были разбросаны Машины вещи, в воздухе ощущался запах её любимых сладких духов.

– Макс, как же? – спросил Глеб.

– Водки, дайте мне, я так не могу. Ребятаааааа, спасибо, что приехали.

Влад налил всем водки, они выпили, не запивая.

– Она болела, она давно болела, – через икоту начал говорить Макс, – она никому не говорила, даже мне. За неделю до её см…, до сегодняшней ночи, когда ей стало совсем худо, она уже не вставала и ужасно выглядела, она сказала, что больна, но скоро поправится. Я поверил, а она… она знала, что уже не встанет. Волк, Влад, как же? – с новой силой зарыдал Макс. – Я же не знал, чем она больна.

Влад молча подобрал с пола смятую медицинскую справку, датированную очень давно.

– Глеб, это рак лёгких, – дрожащим голосом сказал Влад.

– Я не знал, ребята, она ничего не говорила, не лечилась, была такой, как всегда. Ну кашляла немного. Если бы я знал, я бы стал таскать её по врачам, хоть за волосы. Но я только сегодня нашёл эту справку в её вещах.

Глеб закрыл лицо руками.

– Влад, налей ещё водки, нам всем надо выпить, – сказал он.

– Как пережить это? – спросил Макс, и прижал к груди кожаное светлое платье, её любимое. Только Макс не знает, что это платье купил ей Глеб перед поездкой в Сочи. И что он со страстью расстёгивал эти кнопки в их первый вечер на море. И вдруг, как обухом по голове, она умерла, её больше нет. И никогда, никогда он не расстегнёт больше эти кнопки.

– Глеб, как ты это пережил? – вернул его из круговорота воспоминаний голос Макса.

У Глеба сердце рвалось на части, он не знал, что ответить. «Она ушла от нас, ушла…», – снова слышал он голос врача, и чувствовал, как его отрывают от её ещё теплого тела. Ему снова было больно, боль душила его, горе тащило на дно, и ледяные волны смыкались над его головой. Нечем дышать, не за чем жить…Он вернулся на несколько лет назад, умерла не Маша, умерла Элла, её больше нет, и он никогда этого не переживёт.

– Я вызвал ночью скорую, её увезли, а потом позвонили, и спросили, почему я не сказал, что у неё онкология, у неё от лёгких ничего не осталось и метастазы везде. Как же ей было больно…

Макс завыл, мял платье, словно оно приближало к нему Машу. На месте Макса мог быть Глеб, потерявший супругу. Ведь он думал в своё время жениться на Машке, ну, может, не жениться, но жить вместе. А может быть, живя с ней, он смог бы спасти её дорогим лечением, хорошими врачами. Мог бы, если бы заметил, а заметил бы он? Ведь он ничего вокруг не видит, вот и Диана сейчас на последних месяцах, возможно, ей тяжело, но ему всё равно. Всё равно. И Эллу он потерял, потому что не слышал угроз Ирины, и Маша кашляла и молила о помощи, он не обратил внимание. Это его надо убить, уничтожить, наслать тяжёлые болезни, заставить умирать в муках, потому что он, кроме себя и своего собственного Я, ничего не видит, не слышит, и не хочет воспринимать.

– Выпьем ещё, – сказал Влад и раздал стаканы, – Господи, боже мой, почему она не захотела лечиться? Ведь, согласно справке, была начальная стадия, операбельная.

– Там её дневник, я не могу его читать, – ответил Макс.

Надо