до пруда, как навстречу им попалось несколько женщин, которые держали в руках одинаковые короба, обтянутые разноцветным шелком с золотыми узорами.

– Где прикажете накрыть завтрак? – поспешно спросила Фын-цзе у госпожи Ван.

– Спроси старую госпожу, – ответила та, – где она прикажет, там пусть и накрывают.

– Неплохо бы устроиться у третьей сестры Тань-чунь, – услышав этот разговор, предложила матушка Цзя. – Ты со служанками займись подготовкой к завтраку, а мы пока покатаемся.

Получив приказание, Фын-цзе в сопровождении Ли Вань, Тань-чунь, Юань-ян и Ху-по кратчайшим путем направились в «кабинет Осенней свежести». Женщины с коробами доследовали за ними.

Столы были накрыты в «зале Светлой бирюзы».

– Мы смеемся над мужчинами, которые находят удовольствие в том, что пьют вино и объедаются, – сказала Юань-ян. – Но сегодня и к нам в гости пожаловала почтенная особа.

Ли Вань была простодушна, поэтому не поняла скрытого намека в словах Юань-ян. Однако Фын-цзе сразу догадалась, что это сказано по адресу бабушки Лю.

– Вот посмеемся, – улыбнулась она и стала советоваться с Юань-ян, какую бы устроить шутку.

– От вас никогда ничего доброго не дождешься! – проговорила Ли Вань. – Вы уже не дети, а на уме одно баловство. Вот расскажу старой госпоже!

– Это я все придумала, – сказала Юань-ян, – вторая господа Фын-цзе тут ни при чем.

Вскоре явилась матушка Цзя, а вместе с нею и все остальные. Места за столами заняли где придется. Служанки тотчас подали чай. Потом Фын-цзе положила перед каждым палочки из черного дерева, оправленные серебром.

– Возьмите тот кедровый столик и поставьте его здесь, – распорядилась матушка Цзя, – пусть бабушка Лю сядет с этой стороны.

Служанки переставили столик. Фын-цзе подмигнула Юань-ян, та тотчас же отвела бабушку Лю в сторонку и тихо сказала ей:

– У нас в доме существует обычай смеяться над тем, кто за столом допускает оплошность. Так что не обижайся!

Вскоре перестановки были закончены, и все заняли свои места. Тетушка Сюэ успела позавтракать дома, поэтому сейчас не ела, а только сидела в стороне и пила чай. Бао-юй, Сян-юнь, Дай-юй и Бао-чай сидели за одним столом с матушкой Цзя. Госпожа Ван и Ин-чунь с двумя своими сестрами расположились за другим столиком. Бабушка Лю сидела за отдельным столом рядом с матушкой Цзя.

Матушка Цзя привыкла, чтобы во время еды возле нее стояли служанки с полоскательницами, мухогонками и полотенцами. Однако это не входило в обязанности Юань-ян, и, когда она взяла мухогонку и встала возле матушки Цзя, другие служанки поняли, что она собирается подшутить над бабушкой Лю, поэтому без возражений уступили ей место. Прислуживая матушке Цзя, Юань-ян незаметно сделала глазами знак бабушке Лю. Та сразу догадалась, в чем дело, и сказала:

– Не беспокойтесь, барышня!

С этими словами она взяла со стола палочки для еды. Они показались ей тяжелыми, все время выскальзывали из рук, и справиться с ними никак не удавалось. Это Фын-цзе и Юань-ян, сговорившись между собой, нарочно подложили бабушке Лю старые четырехгранные оправленные золотом палочки из слоновой кости, давно вышедшие из употребления.

– Да это не палочки, а целые дубины! – воскликнула старушка. – Они, пожалуй, тяжелее, чем деревенские лопаты! Где уж с ними управиться!

Все рассмеялись. Но в это время одна из служанок открыла короб и вынула из него два блюда с закусками. Ли Вань собственноручно поставила одну чашку перед матушкой Цзя, а Фын-цзе взяла другую чашку, в которой горкой лежали голубиные яйца, и поставила ее перед бабушкой Лю.

– Ешь, пожалуйста, – сказала матушка Цзя, обращаясь к бабушке Лю.

– Ах, старая Лю, старая Лю! – воскликнула та, вставая с места. – Аппетит у тебя, как у быка, ты можешь зараз слопать целую свинью!

Она похлопала себя по щекам, вытаращила глаза и замолчала. Сначала никто не мог понять, в чем дело, но потом все догадались и разразились безудержным хохотом.

Сян-юнь от смеха поперхнулась чаем, у Дай-юй перехватило дух, она повалилась на стол и только восклицала: «Ай-я!» Бао-юй, хохотавший до икоты, прильнул к матушке Цзя, а та сама, едва сдерживаясь от смеха, гладила его и была в состоянии только выговорить: «Ах, мой мальчик!» Госпожа Ван указывала пальцем на Фын-цзе, но от смеха не могла произнести ни слова. Тетушка Сюэ тоже не удержалась и прыснула чаем, облив при этом юбку Тань-чунь, а Тань-чунь, вздрогнув, вылила полную чашку чая на Ин-чунь. Си-чунь вскочила с места, крича своей тете, заливавшейся смехом, чтобы она не толкала ее в бок. Некоторые служанки, будучи не в силах сдерживаться, выбежали вон, другие побежали за новым платьем для Ин-чунь. Только Фын-цзе и Юань-ян сохраняли невозмутимое спокойствие и продолжали угощать гостью.

Бабушка Лю снова взяла палочки. Они ее не слушались.

– И куры у вас здесь умные! – как ни в чем не бывало говорила она. – Какие мелкие и красивые яйца они несут! И подумать только, что я попробую такую редкость!

В ответ на ее слова раздался новый взрыв смеха. У матушки Цзя от смеха даже слезы навернулись на глаза, и Ху-по, стоявшая позади нее, стала хлопать ее по спине.

– Это все прохвостка Фын-цзе устроила! – произнесла наконец матушка Цзя. – Вы ей не верьте!

В то время как бабушка Лю хвалила яйца, Фын-цзе засмеялась и стала поторапливать ее:

– Скорее кушай! Каждое такое яйцо стоит целый лян серебра! Если яйца остынут, будет невкусно.

Бабушка Лю подняла палочки и хотела ухватить яйцо. Но как? Она переворочала всю чашку, и когда наконец ей удалось взять одно и поднести ко рту, оно выскользнуло и шлепнулось на пол. Она отложила палочки и хотела поднять яйцо руками.

– Эх! – вздохнула она. – Потеряла целый лян серебра и даже не успела послушать, как оно звенит!

Никто из присутствующих уже не хотел есть, все только слушали бабушку Лю и хохотали.

– Кто мог придумать подать к столу эти палочки? – спросила наконец матушка Цзя. – Ведь мы никаких гостей не приглашали, пир не устраивали! Это все проделки Фын-цзе! Замени их сейчас же!

Действительно, палочки из слоновой кости никто из служанок и не собирался приносить – их подсунули старушке Фын-цзе и Юань-ян. Услыхав приказ матушки Цзя, служанки убрали палочки и положили перед бабушкой Лю другие – из черного дерева, оправленные серебром – такие же, как у остальных.

– Убрали золотые, дали серебряные! – заметила бабушка Лю. – Но все равно они мне не с руки.

– В закусках может оказаться яд, – сказала Фын-цзе, – а с помощью серебра это сразу можно узнать.

– Уж если в таких кушаньях есть яд, то те, которые мы едим, наверняка сплошной мышьяк! – воскликнула бабушка Лю. – Но