прислушиваются. Но тут их третий сожитель, бывший работник медицины, а ныне вечно под спасительным градусом, обычно ненавязчивый и малоконтактный, прерывает их беседу:

— Ребята, а ну давайте скинемся, и срочно сбегайте за водкой.

— В чем дело? Чего это ты вдруг?

— Какое вдруг… Чейн-стоксово дыхание открылось. У Кощея открылось чейн-стоксово дыхание… Это конец. Назад не отыграешь. Уж я-то в медицине понимаю: Чейн-Стокс — это такой парень, он ошибок не дает. Конец эпохи. Подыхает Кощей! Бегите за водкой, ребята.

«Это был самый что ни на есть переломный момент в моей жизни. Вот уж правда второе рождение, я об этом даже не мечтал, — говорил Гастев. — Это потом я выяснил, что замечательный парень Чейн-Стокс на самом деле два разных ученых. И действительно, когда у больного открывается так называемое чейн-стоксово дыхание — это полный конец» (Чтобы этого не случилось, сейчас тяжело, почти уже безнадежно больных пациентов подключают к аппарату искусственного дыхания.)

Но тогда…

— Господи! Ну как это назвать? Жить разрешили.

И поэтому Гастев и в предисловии к своей книжке «Гомоморфизмы и модели»[37], и в заключительной благодарственной речи на защите, кроме других ученых-коллег, друзей и членов семьи, кроме всех, кто помогал и способствовал, даже предваряя их, благодарил именно этих двух ученых, которых он уважительно перечислил по их именам, за предоставленную ему возможность жить, творить и защищаться.

Еще он поблагодарил некоторые мартовские события…

И этим актом очень гордился! Вот. Ну как это понять, оценить?

Опроси хоть сто академиков или специалистов по разгадке кроссвордов, что имеется в виду, когда говорят: «Мартовские события»? Да мало ли? 8 Марта, например. Кошачьи концерты на крышах. Мало кто вспомнит, что Сталин умер именно в этом месяце.

Кто знает про отличного парня Чейн-Стокса? Я до того, как Гастев мне о них рассказал, ничего о них не слышал. Да и он сам.

Некоторые врачи вспомнят, и то не все. Ну хорошо! Какая связь?

Не эти же парни своими руками сломали кончик иглы в яйце Кощея…

Так глубоко законспирирована некая крамольненькая по духу мысль…

Вроде, дулю в кармане показал. У себя дома. Без свидетелей. При потушенном свете. Мысленно.

Труднопроходимые лабиринты просвещенной мысли. Все витиевато соткано из непрозрачных аналогий, неповторимых мыслью ассоциаций, яростных обобщений, энтимем и недосказанностей. Под девизом: «Не только дурак не поймет, но и умный не догадается, а зоркий не заподозрит. Зато заранее предупрежденному будет приятно».

Ни члены совета, ни даже дружественные оппоненты предупреждены не были и ничего не заподозрили. Почему же Гастев, такой остромыслящий человек, так этой замаскированной чепухой гордился? Это не его характеризует.

Время, общее состояние подозрительности и тотального недоверия.

Другой пример: зачем этот герой защищал диссертацию?

Ведь карьеру он не делал.

Соломку подкладывал. А в смысле раскидывания соломки защитить диссертацию куда как меньшая уступка порядочности, чем вступление в партию. Многие, не умея первого, шли на второе.

К тому же семью кормить надо!

Так вот писал о защите, а вышло о временах, о нравах.

Алексей Капитонович

Пригласил нас Гастев и на вечер памяти своего отца Алексея Капитоновича Гастева. Замечательный был человек, многогранный, талантливый. Ученый, политик, поэт… И половины хватило бы для расстрела.

Грешным делом, я полагаю, что арестовали Юрия Алексеевича и его старшего брата, судили и держали в лагерях не за то, что они сами сделали, что бы они ни сделали, а за отца. Большевики, сами бывшие каторжане, по себе знали все про конспирацию, заговоры, как власти обмануть. А когда сами до власти дорвались, так круто и жестоко дело вели, чтобы тем, кого они победили, конспирировать не удалось.

Они смертельно и кроваво мстили за своих родных и близких. И по собственной логике не сомневались, что, когда их власть кончится, им самим и детям их при случае так же люто отомстят. Боясь этой ответной мести, вместе с врагами своими стремились искоренить весь их род, и детей, и близких. Изо всех сил людоедский маятник раскачивали.

Юрий Алексеевич скупо рассказывал нам о своем отце. Обо всей семье, какие все высокоумные и талантливые. Мне более всего нравилось, что А. К. Гастев вышел из партии добровольно незадолго до революции.

Собственноручно выбросил выигрышный билет.

Дома у них, в какой-то огромной комнате с высокими потолками, вся верхняя предпотолочная полка по периметру была заставлена папками инфолио. Бумаги и документы, оставшиеся после Алексея Капитоновича. Ю. А. все обещал, что соберется с силами и разберется с этими бумагами, содержащими в важной частности все идеи и всю документацию по организации Института труда. Гастев рассказал, что вызывал его для собеседования об идеях отца тогдашний премьер-министр Косыгин, который собирался внедрять в государственном масштабе НОТ — научную организацию труда.

Тогда-то я и ввернул свой вопрос о Молотове. И спросил, не возьмет ли Косыгин Гастева к себе в штат?

Из общего уважения к семье Гастевых я искал только что вышедшую книжку А. К. Гастева «Поэзия рабочего удара». Переплачивать я не мог, деньги у меня водились в копеечных измерениях, пришлось украсть. Был у меня знакомый большевик, Гурвич. Я взял у него книжку Гастева почитать с обещанием отдать и не отдал. Единственный раз в жизни. Книжку я прочитал. До конца. Но учить наизусть не стал.

Чествование Алексея Капитоновича проходило в большом зале. Огромный портрет А. К. Гастева на том месте, где обычно висел вечно живой. Зал не полон, но людей много. Странное дело: почти все знакомые. Со многими за руку.

И за столом президиума тоже почти все по именам знакомые. Я не знал, что все эти ветераны и корифеи все еще функционируют, живы. Председательствовал Сурков. Как теперь говорят, фигура знаковая или культовая. Фигура, короче.

У Н. Я. Мандельштам о нем очень интересно написано. Мандельштам, А. К. Гастев, Сурков, Ю. А. Гастев и — на конце цепочки, связующей имена и времена, — я.

Ю. А. сидит отдельно, боком к сцене. Сосредоточен. Одна рука на спинке кресла своего ряда, другая на спинках предыдущего, голова опущена, лица не видно, не подходите близко. Никто и не подходит. Даже жена с двумя девочками. Говорят, ему тоже слово дадут. От семьи. Как сыну.

Все выступающие, в основном старики, в очень светлых, теплых тонах говорят об Алексее Капитоновиче, каким он парнем был. Веселым, глубоким, находчивым, критичным, предприимчивым, последовательным, многоидейным, строгим к себе, нежным к друзьям. Узнаю отца по сыну.

Каждый припоминает и выделяет последнюю встречу, последний разговор, слово, жест. Сурков вызывает следующего