знаю так же мало, как и вы, пилот». Ни слова лишнего. Ни мгновения непонимания или недоговорённости. Мы стояли и смотрели друг на друга, и я понял её. Полностью, до самого дна её странных мыслей.

Не знаю, как это описать, просто пролёг мостик — и я уже там. Можно теперь и меня считать в какой-то степени Элементалом Вакуума. До сих пор вспоминаю ощущение от жизни их новейшей следовой начинки, она пыталась начать со мной свой незримый диалог, искренне недоумевая, что у меня просто нет для этого необходимых каналов общения. Отчётливо помню это чувство, я словно в один миг научился понимать, ощущать жизнь этого умного симбионта в чужом теле. Он меня принял за одного из них.

«Новообразование в инфосфере “Эмпириала” — это действительно часть вас, Майор?»

Майор. Опять Майор.

«Этого я не знаю наверняка. Тот, кто мне должен ответить и на этот вопрос, предпочёл покуда молча воплощать свои планы в отношении меня, и я до сих пор сомневаюсь, было ли мне до сих пор сказано хоть слово правды. Общаться же с моим Эхом мне не доводилось, по крайней мере, пока. Есть лишь не очень отчётливый образ юного и очень любопытного существа».

«Отчего вы тогда о нём заговорили, если сами не уверены?»

«Эхо — часть послания, которое однажды дошло по назначению. Это как бы моё отражение, моё второе «я»… не могу точно объяснить. В конце концов, нельзя же не верить хотя бы самому себе».

Помолчали.

«А остальная часть послания?»

Я не удивился этому вопросу.

«О, она вас точно не побеспокоит», — те двое меня не покидали и в момент разговора, глядя двумя парами глаз сквозь весь окружавший меня несокрушимый н-фаз. Глаза усталого старика и нелепого юнца. Две моих тени, Дух и его Эхо. Только теперь я начал понемногу догадываться, зачем они мне, что они для меня такое.

«Мои инженеры продолжают изучать эту информационную структуру, она непохожа на что-либо созданное искусственно у нас или у наших соседей по Метагалактике. Это нечто совершенное, живущее в пространстве инфопотоков подобно нам с вами. Кто вам доставил столь необычное… послание?»

«Это было на планете Аракор системы Штаа, было так давно, и я мало что понял из того происшествия», — а как я мог ещё ответить?

Элементал в задумчивости склонила голову, блеснув серебристыми искорками.

«Поживём — увидим, Майор. Не люблю полёты в неизвестность. Спасибо за то, что уделили мне время, следующая остыковка — в Секторе ирнов».

Интересный выбор маршрута. Мне уже тогда следовало бы заподозрить неладное.

Но в тот раз я лишь вежливо отказался от приглашения поприсутствовать на мостике на время подготовки корабля к трансгрессии поля — это не меньше шести часов субъективного времени, мне бы мысли привести в порядок, не так часто в этой суетной Галактике выкроишь на это хоть минуту.

Покидая рубку, отчётливо поймал на себе взгляд одного Элементала, совсем молоденькой девушки, что полулежала на уже знакомом мне невидимом силовом ложементе перед центральным пультом. Она тогда обернулась и посмотрела на меня с выражением, к которому я уже начинаю почти привыкать. Помню, мелькнула мысль, что она должна быть лет на десять моложе Кеиры. А сам опустил голову и нарочито осмотрел себя, словно пытаясь понять, что в моём облике такого. Она в ответ смутилась, тут же вернувшись к пилотированию, я же вышел, отчего-то тоже смущённый.

И вот, теперь я лежу один в ожидании прыжка. Мои соседи по каюте, те самые мальчишки, отчего-то задерживаются. Я рассматриваю свои руки, пальцы, что сгорели там, на Альфе, в жадном пламени всепланетного костра, и пытаюсь осознать, что же них, проклятых, не так и как мне вообще удалось тогда выжить.

Хочешь, я тебе покажу?

По завершении последнего перед прыжком инструктажа Борис и Джим возвращались в свою каюту разве что не бегом — до начала фазы разгона оставалось мин-пятнадцать-мин, времени в обрез. Вбежав в плавно отошедшую створку люка, они наткнулись внутри на Ковальского, тот откинулся в одном из кресел и разглядывал собственную ладонь. Он не поднял головы на звуки шагов, отгородившись от реальности, погружённый в себя. Фигура его выдавала внутреннее напряжение, чувствовалась в ней какая-то неестественность. Пару мгновений стояла тишина, было неловко, но только Джим собрался открыть рот, чтобы спросить…

Разом мигнули отчего-то все осветители по периметру каюты, и оба навигатора отчётливо увидели, как вокруг раскрытой ладони их «гостя» ярко вспыхнуло оранжевое пламя. И в этот самый миг на его непроницаемом лице промелькнула отчетливая, предельно доступная каждому человеку эмоция. Он удивился.

Усилие воли, безмолвная мысленная команда возникла в системе квантоптоэлектронных цепей «Инестрава-шестого». Смена командующего прошла настолько гладко, насколько позволял невообразимый боевой опыт двух вошедших в контакт друг с другом интеллектуальных единиц. Такова участь и таков удел всех, им подобных — Вечных и Воинов — служить там, где обычный человек пасовал перед сложностью задачи.

Замерший лишь на единый миг энергоинформационный поток снова ринулся сквозь силовые решётки гигантской космической крепости. Воин вобрал в себя узловые блоки управления основных систем, подключил своё мета-сознание к десяткам информационных каналов человеческих организаций, действующих под жёсткой боевой бронёй «Инестрава-шестого». Всегда так — мыслить чужими мыслями, блюсти чужие интересы, иметь в виду чужие мнения, думать о чужих проблемах, терять и терять себя в толще информационных потоков.

Лишь ничтожная частица мыслепроцесса, распространявшегося на огромные расстояния вокруг физических тел его эффекторов, иногда имела возможность отвлечься, становясь почти человеком. Это как игра. Они всегда играют в самих себя. Трудно смириться с тем, что ты — всего лишь мимолётное ощущение, образ в глазах окружающих тебя обычных людей, тебя самого — нет.

Однако время от времени почему-то всё же хочется воссоздать, сэмулировать это отсутствующее «я». Вот и сейчас, он почему-то отложил на целых полтора часа запланированную отправку личного трансгала в Двадцать третий Сектор Галактики Дрэгон только для того, чтобы взглянуть на то, что было интересно только ему. Пока ещё интересно.

Ощущение неминуемого приближения того момента, когда он уже не сможет больше исполнять свои функции в едином организме Галактики, никак не отпускало. Ещё двести оборотов — и тогда даже он сам не сможет упрекнуть себя в начинающемся новом Погружении. Жизнь же… забудь о ней пока. Смотри, смотри, вот перед тобой великая сила, которая может вернуть свободу многим Избранным, но может и повергнуть Галактику в пучину грандиозных потрясений.