— Джим и Борис. А вас как можно называть?

Незнакомец почему-то задумался, ответив лишь спустя долгое мгновение:

— Некогда меня в Галактике знали под именем Рэда Ковальского, так что будет логично, чтобы и вы так меня звали. Можно просто Рэд. И давайте сразу на «ты». Не привык к официальным обращениям. Да и какой смысл.

Конец фразы нагонял туману, но Джим и Борис послушно кивнули, стараясь вести себя естественнее, Джим привычно заулыбался, оба дружно принялись что-то необязательное обсуждать, тут же установив в кабине приличествующий непринуждённому общению уровень шума, какой сопровождает обыкновенно конец суточного дежурства. Спрашивали Рэда о его впечатлениях об «Инестраве-шестом», интересовались новостями с Верхних Трасс, которыми он, как оказалось, прибыл на Базу, рассказали пару-тройку свежих флотских анекдотов. Личных вопросов, однако, не касались — успеется.

Когда голос бортового церебра, наконец, недовольно проворчал «пройдите в кабину тамбур-лифта», оба уже чувствовали себя вполне в своей тарелке, о Рэде же ничего конкретного сказать было нельзя — тот был всё так же сдержан, невозмутим и излучал выжидательную готовность.

Разошлась мембрана внешнего люка, давая возможность увидеть в дальнем конце образовавшегося прохода матовый бок капсулы лифта. Сделав два шага в том направлении, Джим вдруг встал, как вкопанный, и Бориса ухватил за руку. «Ты чего?» — взглядом спросил тот, но Джим продолжал стоять, провожая заинтересованным взглядом Рэда. Тот подошёл к борту капсулы — и уверено шагнул в неё, как в пустоту. Мембрана скрытого до того момента от глаз люка, конечно же, его автоматически пропустила, выдав в борту проход, в точности воспроизведший — миллиметр в миллиметр — контуры фигуры и мгновенно сошедшийся за его спиной. Тест пройден на «отлично».

«Да какой это гражданский, он же на боевых кораблях не один год провёл!» Подобные мембраны, не такие удобные, как их пассажирский аналог, позволяли команде выживать даже при полной разгерметизации отдельных отсеков корабля. В истории флота значились случаи, когда член экипажа пострадавшего космолёта пересекал в невесомости несколько сотен метров глубокого вакуума без пространственного скафандра, не упустив при этом и кубометра воздуха и вернувшись в строй ещё до устранения поломки. Хоть и с декомпрессионными разрывами тканей лёгких. Пользоваться такими мембранами можно было, только обладая известной сноровкой.

Глубокомысленно переглянувшись, оба страд-драйвера тоже последовали в кабину лифта, отдав последний приказ бортовому церебру. Поскольку третичная структура внутренних транспортных каналов «Эмпириала» ещё только формировалась, подчиняясь продолжающемуся процессу «сворачивания» корабля-прим, то квантоптоэлектронный навигатор целых двадцать минут провозился с их доставкой к финишной точке от шлюза «Эрроуи», ошвартовавшейся в пределах каких-то десяти километров от кормы «Изабеллы Гриер». Пару раз, кажется, даже пришлось возвращаться — капсула упиралась в тупики, созданные перемещающимися конструкциями. Наконец, тихо звякнул сигнал оповещения и они втроём направились к центральному залу дока.

Джим и Борис надеялись встретить там своего непосредственного командира, центуриона Растрелли. Пока они шли по неярко освещённому стометровому коридору, Джим всё посматривал на Ковальского. Тот на удивление органично вписывался в военизированную голую н-фазную архитектуру боевого корабля, едва прикрытую металлокерамикой. Движения его были чётки, энергичны, расчётливы, пристальному взгляду походка «пассажира» казалась почти завораживающей.

Ковальский не просто шёл вперёд, он реял, как атакующий штурмовик. Нет, что-то с ним не чисто, не так он прост, как о себе говорит.

В конце коридора обоих навигаторов «прозвонили» датчики идентификации, плюс обычные энегро- и биосканеры. Эти тоже, по необъяснимому обыкновению, Ковальского даже не заметили.

Распахнулись створки главного портала, а броневая плита была утоплена в потолок, после чего все трое сделали шаг вперёд. И остановились.

В приёмном зале их ждали. Рота почётного караула в парадной форме Флота по стойке «смирно» вдоль сфероидальных стен, в глубине был виден замерший строй командиров среднего звена, среди которых навигаторы заметили и центуриона Растрелли, но поразило их отнюдь не это столь необычайное стечение встречающих. В центре зала, прямо перед ними замерла группа людей, облачённых в иссиня-чёрную форму, из знаков различия на которой можно было опознать лишь яркие злые блёстки звёзд у стоек воротника. Пять человек смотрели на прибывших лишёнными выражения острыми, как иголки, зрачками.

Три женщины и двое мужчин, от глазниц которых еле заметно исходило мерцание отсветов внешних эрвэ-проекторов, временно заменявших им следовые виртпанели. Невидимая остальным информация продолжала и здесь, вдали от командных пультов, литься в их распахнутые глаза. Элементалы Вакуума, воспитанники лётных школ наследницы Шести Миров, официально необжитой планеты Силикон, элитные пилоты Пространственных Сил КГС, командиры «Эмпириала». Все остальные — канониры, навигаторы, аналитики, инженеры — все лишь помощники этой пятёрки.

По бокам странно сплюснутых голов ясно сияли многочисленные внешние элементы следовой начинки. Большая часть жизни Элементала проходила в виртуальных квантоптоэлектронных пространствах интерфейсов пилотирования, отодвигая реальный мир на второй, если не на третий план.

Все пятеро находившихся в этот момент на борту «Изабеллы Гриер» Элементалов сочли необходимым встретить их у шлюзов. Не их, а его.

Не сговариваясь, оба страд-драйвера молча отсалютовали и шагнули с в сторону, предоставляя Ковальскому действовать дальше самому. Убравшись подальше от центра всеобщего внимания, Джим очутился в строю почётного караула — было заметно, что их центурион Растрелли остался доволен, как они повели себя в непростой ситуации. Центральная фигура замершей шеренги Элементалов, не спеша, сделала шаг вперёд, оказавшись на освещённом секторе палубы. Джим узнал пилота Ингу Скайдре, согласно бортовым слухам она считалась негласной главой всей бортовой команды Элементалов, формально равных между собой по званию и командным полномочиям. Почему именно она, никто толком не знал. Постороннему взгляду Элементалы казались чуждыми какой бы то ни было внутренней иерархии.

В наступившей тишине раздался хрипловатый женский голос:

— Инга Иленде Райнор Скайдре иль Силикон, Элементал Вакуума, пилот «Изабеллы Гриер», боевого модуля первого ранга, «Эмпириал», корабль-прим класса «Сайриус» Пространственные Силы КГС, — представилась она. — От имени всего экипажа приветствую вас на борту.

Несколько долгих секунд их гость словно продолжал размышлять о чём-то своём, молча вглядываясь в лицо женщины-пилота.

— Рэдэрик Иоликс Маохар Ковальский иль Пентарра, лидер Капитанского Манипула «Катрад», Гвардейский Легион «Белые тигры», Сиреневая Штурмовая Армия двенадцатой ударной группы Планетарного Корпуса КГС. В отставке, — так же чётко и громко добавил он. В голове Джима мелькнула мысль — с формальной точки зрения, по званию их «пассажир» был равен любому из Элементалов.

И тут же, словно в ответ на слова капитана-десантника что-то отчаянно пискнуло в резервном общем канале, трое Элементалов вздрогнули, и блики в глубинах зрачков